«Все они каялись и выдавали своих же товарищей, вот же сволочи-то», - нередко можно прочитать. Как же так, вроде лучшие люди России, романтические борцы за свободу – а тут вот в тюрьме все скопом сдались, может и люди-то были плохие, а?
Люди были всякие, а вот почему признавались – попробую объяснить.
Для начала – вот это вот следствие над декабристами было вообще первым политическим процессом в России в современном понимании. Без дыбы и кнута, а с очными ставками, внимательным сличением материала допросов, составлением протоколов и т. д. И это сейчас мы все знаем, что с государством на таком процессе ни в какие игры играть не получится: машина, сломает и разотрет. Декабристы были первыми, они честно – особенно поначалу – пытались объяснить. Что хотели добра России, а не просто так захватить власть, что они тут не одни такие – а почти все дворянство разделяет их идеи. Поэтому в первые пару месяцев следствия многие из них рассказывали о тайных обществах и называли товарищей: у них не было опыта политических процессов, они еще не знали, что лучше всего молчать до последнего.
А дальше, когда следствие набрало материала, глухо отмалчиваться уже просто не получалось. Мы знаем людей, которые смогли отмолчаться и отделались относительно легкими приговорами, но все они – не из лидеров. А лидерам – Рылееву, Пестелю, Трубецкому, Юшневскому – приходили уже не вопросы типа «Были ли вы в тайном обществе?», а «Следствию точно известно, что такого-то и такого-то числа у вас было заседание и вы там говорили вот это и это? А кто с вами соглашался и вообще, как на ваши слова реагировали?». Тут уж не отмолчишься, а волей-неволей вступишь в игру со следствием: попробуешь отмазать либо себя, либо товарищей, но сам факт того, что и общество было, и заседание было – подтвердишь.
Известны истории, когда признавались, чтобы поскорее отпустили. Декабристу Фаленбергу, например, внушили именно это: чем быстрей признаешься, тем быстрей выйдешь к любимой жене. Он признался в том, что одобрял идею цареубийства, потом несколько месяцев пытался взять свое показание обратно и объяснял, что оговорил себя – но свою каторгу получил.
Есть случаи, когда выдавали товарищей от полной безысходности, когда человек стоял перед выбором: показать на брата или на друга, показать на одного друга или на другого. И вели себя по- всякому – кто-то пытался покончить с собой, кто-то – валил все на других, кто-то давал показания, а потом пытался взять их обратно.
Каждая история – индивидуальна. Каждое следственное дело – детективный роман, в котором и любовь, и ненависть, и подлость и святость.
Хотите рассказов про Следствие? Лайкате и подписывайтесь, буду рассказывать подробности.
@Кадры из "Звезды пленительного счастья".
Еще почитать про декабристов? Вот история настоящего предателя:
Ялуторовское дитя (история Ипполита Завалишина)
