Няне подписали увольнительную. Денег не хватало, и было решено, что я слишком взрослая, и могу обойтись без няни. Мне было тяжело её терять. Я любила няню, любила наши прогулки, её сказки. С ней связано было всё моё детство, а значит и вся моя жизнь. И вот эта жизнь резко закончилась, началась другая, где я должна была очень быстро повзрослеть.
Няня ушла от нас. Ушла от отца. Через много лет я увидела её снова - она нашла такого же обессилевшего от жизни мужчину с потухшими глазами, отчаянно боролась за него и, кажется, была совершенно счастлива.
Папа же был глубоко несчастен. Он пил всё больше, ел всё меньше, почти не говорил. И превратился в итоге лишь в подобие себя, ужасающую карикатуру, заставляющую людей брезгливо от него отворачиваться.
Мама терпела, ухаживала за ним, насколько была способна. Носила обноски, полинявшие платья. Но отчаянно старалась оставаться хорошенькой. Она мечтала, чтобы отец умер, исчез, пропал, был стёрт из её жизни. И, наконец, пришла к дяде. Она просила разрешить пожить нам в его доме, пока дела её не придут в порядок, и она не сможет позволить себе снять комнату.
Дядя был рад помочь. В этот же вечер мама собрала те немногие вещи, которые у нас были, и мы переехали в новый дом. Папа в это время сидел в своём кабинете, с отсутствующим взглядом, без какого-либо выражения на лице. Мама не говорила с ним об уходе. Он уже перестал существовать для неё. Мама взяла меня за руку, в другую руку взяла чемодан. Мы прошли мимо него. Я посмотрела в его глаза в последний раз. Брат плёлся за нами сзади. Он помахал папе рукой в последний раз. На следующее утро папы не стало.
Мы зашли в свой новый, тёплый, светлый дом. Дядя радушно нас встретил. Показал комнату для мамы. Комнату для меня и для брата. Мы пили чай с тортом, который был куплен по случаю нашего переезда.
Утром мама пошла в наш прежний дом за забытым там единственным кольцом. Обручальным. Она хотела переплавить или просто продать его. И нашла папу висящим над столом. Внизу валялся перевёрнутый стул. На столе лежало два обручальных кольца - мамино и папино.
Похороны прошли до ужаса скромно. Мы молча смотрели, как опустили гроб в землю. Молча шли в новый дом. Молча сидели за столом. Ночью я молча плакала. Так же молча плакал брат в своей кровати. Утром мы увидели немного опухшую мать. И жизнь снова пошла своим чередом.