- Вы на работу ездите? - спрашивает водитель, завершая маршрут. Просто за два дня он привёз меня сюда второй раз.
Смущённо улыбаюсь:
- Нет, на лечение.
- Долго ещё?
Выдыхаю:
- Долго.
- Я в это время утром на работу выезжаю в центр, могу забирать...
- Спасибо!
Приятно, конечно, ехать в больницу на большой удобной машине. Но почему-то хочется запутать след, менять водителей, чуть не внешность менять - лишь бы как можно меньше людей видели меня здесь, ассоциировали меня с дневным стационаром горбачевки. Это моя большая тайна, которая и так известна всему миру; но в текстах я могу обратить внимание на то, на что направить внимание хочу, а кое-что и умолчать. Кажется, будто сама от себя что-то скрываю.
Я и не замечала раньше, что в момент опасности начинаю подсознательно отрицать ее, опасность, а потому присутствие мое в больнице кажется неправильным, нелегитимным. Отсюда смешанные ощущения - несвобода (загнали, яжздорова!), неловкость (яжздорова слишком по сравнению с другими пациентами), нервность (потому что напряжение). И сижу я у кабинета врача, тормознутая от напряжения, и жажду саботировать прием.
Но не даю себе сбежать, выжидаю очередь и честно выкладываю врачу, сколько раз поднималась температура в выходные и где у меня на теле красные пятна.
Потому что после ткм важен каждый новый прыщ на теле, малейшее покраснение; потому что температура из прошлой жизни там же и осталась, а нынче она может быть смертельно опасна. Да, тут надо поработать, поставить руки под иглы, съесть ещё миллион таблеток, и снова тело будет сопротивляться - ну куда, куда, не лезут уже они. Но в этот раз все обойдется; лихорадка иммунная, не инфекционная, а это не опасно. Пятна и зуд - кожная ртпх, тоже неопасная.
Да и люди кругом - не те, что были на дневном стационаре в прошлой жизни. Раньше я стыдилась своей ухоженности - ну слишком я тут выделяюсь на фоне уставших от лечения людей; но я же ею и защищалась от их усталостии боли, от возможной себя в будущем - если случится ткм. Теперь нет дискриминации, нет разделения. Я встала в ряд уставших, безволосых, в масках и шапочках. А те, кто с волосами и губами наружу - так и они тут не случайно, тоже болеют или болели, завидовать нечему. Всем сочувствую. И всех немного люблю. Только вот пациентка с зелёным лицом пока пугает, ей сочувствую особенно. Солидарность...
В общем-то, это сейчас моя работа - приезжать сюда. Сложно делать ее с удовольствием, но с отдачей - у меня такая заботливая врач! - вполне можно.