Утром следующего дня Вениамин Сергеевич с удивлением обнаружил себя в гробу. Тело его слегка раздулось и источало сладковатый фосфиновый аромат, какой можно встретить только в морге или в химической лаборатории. Глаза Вениамина Сергеевича застыли как холодец трёхдневной свежести, а на лицо легла маска индифферентного, почти стоического спокойствия. Из-за таких, признаться, скверных обстоятельств Вениамин Сергеевич никак не мог выразить своё внутреннее душевное удивление. Вообще в таких ситуациях удивление должен вызывать сам факт сохранения внутреннего духовного устройства человека, сочетающийся со смертью физического тела. Так что Вениамин Сергеевич был действительно сильно удивлен и ещё немного раздосадован тем, что вообще не помнил причин или обстоятельств своего телесного умервщления. Вдобавок ко всему этому его окружали только гладкие доски соснового гроба и абсолютная темнота. По видимому, Вениамин Сергеевич уже лежал глубоко под землей. Но удивлялся он своему незавидному положению так сильно, что вскоре забыл про него и растворился во влажной земляной тьме.
Читателю уже наверное не терпится узнать все ключевые подробности жизни Вениамина Сергеевича, а главное, обстоятельства, которые привели его прямиком под землю. А дело было так: сельский фельдшер Вениамин Сергеевич был на выезде в одной из сотен деревень нашего края, натыканных по берегам узких безымяных речек и по опушкам вековых лесов. Деревня эта славилась как место нехорошее и заколдованное. Крестьяне с окружных селений редко туда захаживали, боясь навлечь на себя несчастье. А вот Вениамин Сергеевич же, хоть и будучи человеком весьма суеверным, по долгу службы, вынужденно и с большой неохотой отправился туда к пациенту. По слухам, из этой самой деревни прибежал к нему рябой мальчишка и сказал, что у них девка на деревне вот-вот должна разродиться первенцем, но бедрам слаба больно, и деревенские опасаются, что может она отойти куда подальше и ребенка с собой заодно прихватить. Больше обстоятельств местные и не помнят. Но, дорогой читатель, не волнуйся, ведь на этом история не кончается.
Вениамин Сергеевич, будучи человеком еще николаевской закалки, любил во всем порядок и от других также требовал блюсти чистоту в жизни, потому как если будет порядок в быту, то и душа в спокойствии постоянном пребывать будет. Для большего упорядочивания души своей он даже вел специальный дневник, куда записывал все переживания с целью их дальнейшего разбора и систематизации. К тому же Вениамин Сергеевич каждый воскресный день ходил на службы и причащался, а ещё любил симфонии Листа и стихи Баратынского, а также выписывал толстые журналы, в сорок два у его матушки оторвался тромб в мозгу, и она на небеса отошла. Неизвестно, кому в тот момент было сорок два, Вениамину Сергеевичу или его покойной матушке. А вот жена его Софья Васильевна большого ума была женщина и вместо французсских романов в тайне любила Герцена и Чернышевского, ей даже “Колокол” из-за границы переправляли. Живет теперь Софья Васильевна без Вениамина Сергеевича и “Колокол” перечитывает.
Она же и гроб для мужа оплачивала, куда он по несчастью угодил. Хотела было вскрыть его и проститься, но мужики сказали, что он кровью перед кончиной харкал и отказались крышку поднимать, а наоборот еще гвоздей в неё побольше заколотили. Одним гвоздем, кстати, проткнули Вениамину Сергеевичу левый глаз. Положили гроб в яму и землей закидали. Так много земли набросали, что курган целый получился. Проехали по нему три телеги: одна с гнедыми жеребцами, другая с белыми, а третья с вороными. Уравняли они землю, утоптали её копытами. А сверху местные крест каменный поставили, но Вениамин Сергеевич к этому времени уже успел потеряться во тьме. А остальные обстоятельства сией истории читателю уже доподлинно известны.
Соломон Кох, 03.04.2019.