В июле 1984 года, за месяц до 27-летия, молодой театральный актер Андрей Иванович Краско был призван в армию. 2 года он служил в войсках ПВО под Архангельском. В одном из последних интервью он со смехом вспоминал время службы, называя армию школой гротеска.
После института Андрей Иванович поступил в Театр Ленинского Комсомола (сегодняшнее название «Балтийский дом») и на киностудию «Ленфильм». Старшие коллеги по цеху готовили для военкомата справки, что Краско занят в значимых проектах, поэтому не может быть призван. К 26 годам Андрей Иванович успел провести два месяца в психиатрической клинике, поэтому был уверен, что служить его уже не позовут.
Но в 1984 году в театре был поставлен спектакль «Кукарача» по повести Нодара Думбадзе, в котором Андрей Иванович играл милиционера Тушурашвили. Неожиданно на представление нагрянула военная комиссия во главе с зятем Брежнева заместителем начальника ГУВВ МВД СССР Юрием Михайловичем Чурбановым. Чурбанов решил, что образ стража правопорядка не соответствует требуемому моральному уровню. Было решено отправить «неправильно» играющего актера на исправление – в армию.
«Два года я служил обычным рядовым, но все-таки возраст выручал, я был старше даже офицеров, не говоря уж о сопризывниках. Ротного своего был старше. Он, например, вечером мне говорит: «Почему не бриты, товарищ солдат?» — «Брился, — отвечаю, — но я обрастаю». — «А почему я не обрастаю?» — «Потому, наверное, что у вас не растет». Ну он же младше, у него и не растет…».
Вскоре Андрей Иванович был назначен художником-оформителем ленинских комнат. С ним работало несколько рядовых – выпускников архитектурных училищ. По его признанию, конфликтов с другими служивыми у него не возникало, потому что он подчинялся напрямую начальнику политотдела дивизии. Начальник летал по близлежащим частям, и если замечал где-то неотделанную ленинскую комнату, на вертолете отправлял своих художников исправлять ситуацию.
«Пик маразма, восемьдесят четвертый год. Армия была в этом смысле прекрасной школой гротеска, потому что боевой подготовкой почти не занимались. Солдаты занимались максимально бессмысленными вещами вроде постоянной уборки, еще они устраивали весну — то есть водой из шланга расчищали плац от снега. А происходило все это при минусовой температуре, и из плаца мгновенно получался каток».
Из смешных случаев Андрей Иванович вспоминал свой пятидневный произвольный увольнительный. Уже в конце службы, подружившись с летчиками, которые были с ним одного возраста, Андрей Иванович начал выбираться на выходные в город. Ложился на заднее сиденье машины, чем-нибудь прикрывался и проезжал незамеченным КПП. Однажды он выехал не в пятницу, как обычно, а в четверг, к тому же оказалось, что на воскресенье назначены всесоюзные выборы. Конечно, начальство потеряло рядового Краско, пятидневная отлучка грозила дисбатом.
«Короче, возвращаюсь во вторник — у начальника истерика: «Ты отсутствовал пять дней! В дисбат отправишься!» Я ему говорю: «Какие пять? Только два». Он рот раскрыл от такой наглости. А я: «Вы что, хотите сказать, что ваша часть проголосовала не полным составом?» Он как завопит: «Вон отсюда!!!» Но больше меня не трогал».
