Данный текст представляет собою «распечатку» тех мыслей, что проносятся при первых тактах вступления When a Man Loves a Woman, даже если оно вам просто вспомнилось или послышалось. Георгий Осипов aka Граф Хортица рассуждает об избранности и одиночестве человека, чей хит предвосхитил Whiter Shade of Pale и Je T'Aime... Moi Non Plus.
В прошлом разговоре были упомянуты «восточные мотивы», которые при желании можно обнаружить в творчестве ряда американских исполнителей прошлых лет.
Разумеется, мы имели в виду не серьезную философию, а сугубо сказочный, условный колорит таких песен, как Mecca Джина Питни, или Run Samson Run Нила Седаки.
Песенки с экзотической окраской постоянно возникали в истории поп-музыки, компенсируя ограниченные возможности обывателя в плане туризма. «Кавказ» Петра Лещенко, «Мустафа» и «Кафе орьенталь» погружали в непривычную среду на две-три минуты, и этого было достаточно.
Сегодня вопрос путешествий решен – турбюро в соседнем доме приглашает нас повторить маршруты Лоуренса Аравийского и Марко Поло. Оно расположено в первом этаже, где когда-то обитали жильцы, которым едва ли приходило в голову, что на месте их оседлого существования откроется подобная «лавка чудес».
Они, точнее их мысли и эмоции, интересуют меня гораздо больше. Какие образы рисовало воображение этих людей, когда они слышали чуждые им слова и мелодии? Какой абстрактный, психоделический «восток» смущал их умы, не будучи точно обозначен в программе тур-поездки?
Звуки голосов и инструментов уносили гражданина в места, которых нет на карте, делая его творцом своего параллельного мира. Одним из таких голосов был и остается Перси Слэдж. Поговорим о нем, пока у нас есть время.
Одно влечет за собою другое – весь, казавшийся тебе неисчерпаемым и непостижимым, музыкальный калейдоскоп шестидесятых состоит из нескольких комбинаций, собранных в нескольких образцовых песнях.
Малоизвестный шедевр Эрика Бёрдона I'm Goin' To Change The World зиждется на запеве Reach Out (I'll Be There), с помощью которой квартет Four Tops, существенно расширив возможности пишущих и поющих, создали целый новый мир.
Слушая Four Tops, человек понимает, почему «элохим» – слово множественного числа. Фраза звучит мудрено, но пускай она останется. «Элохим» это «боги» – энергии, образующие мир в котором мы рождаемся, живем, исчезаем.
Перси Слэдж – солист в самом полном смысле слова. Это голос колдуна-магрибинца, поющего заклинания посреди пустыни, где расположена «Касабланка», придуманная Голливудом.
Скажу больше: Перси Слэдж – это голос мумии, поющей в самом центре египетской пирамиды, существенно опровергая представления о запасах кислорода в постройках этого типа.
Марвина Гэя, при всем его аристократизме, элементарно представить поющим дуэтом, даже если вы уже знаете, с кем и сколько раз он это делал. Но Перси Слэдж – отец двенадцати детей, между прочим – всегда изолирован, как Воланд на страницах классического романа.
Соул оказался заразителен – токсичен, как теперь говорят. Джонни Холлидей опрометчиво и смело взялся за материал чернокожих звезд. What Is Soul Бена Кинга в его интерпретации выглядел как Je Suis Seul – «Я одинок», а When a Man Loves a Woman – «Когда мужчина теряет свою мечту». Однако нам важны не лингвистические неудобства, а то могущество, которым обладали песни, символизирующие в первую очередь черный цвет кожи, как подчиняли они людей внешне, казалось бы, менее всего подходящих для их исполнения.
Впрочем, уникальный, трансформирующий время и пространство, стиль Перси Слэджа тщательно конструировал белый продюсер Марлин Грин, чье место в пантеоне алхимиков саунда гарантировано. Эти люди – Рик Холл, продюсер Джо Текса, Бадди Киллен – заслуживают более подробного изучения, и мы к ним еще обязательно вернемся.
Перси Слэдж – тот случай, когда человека, кем он там работал (санитаром, что ли), зная, что он хорошо поёт, уговорили записаться с малым составом, а потом уже аранжировщики сотворили чудо, добавив духовые и струнные.
От студийного аскетизма веяло свойственным всем религиям обещанием вечной жизни. Пройдет капризная мода – сестрица смерти, – в том числе и на «ранний» соул, и на «белый» соул. Поколение бездумно разжует и проглотит свой фетиш, переключив внимание на новые, улучшенные продукты, а забытый, якобы «отработанный» материал, прорастая нюансами, будет звучать с нарастающей привлекательностью для избранных.
Так, пустыннику, на смену кошмарам и соблазнам, являются миражи града небесного. И это уже не средне-американский и даже не древнеегипетский «мемфис», о котором советский школьник узнавал раньше, чем о том, что в штате Теннесси, а безымянный восточный город, вернее – его декорации в духе «Волшебной лампы Аладдина».
Такие образы вызывал в душе, которой противопоказана пустота, голос Перси Слэджа.
Для англоязычный прессы он был лучшим исполнителем баллад в стиле соул. Немногие здешние ценители называли его «узбеком» – и действительно, в прическе и взгляде, в пиджаке с галстуком, было что-то от героев картин, снятых в восточных республиках Советского Союза. Тем не менее, это был стопроцентно западный самородок, реализация которого возможна только в свободном мире.
В его репертуаре буквально «зашкаливает» количество песен Отиса Реддинга и Соломона Бёрка. Сказать, что всё это спето по горячим следам, было бы неточно. За два-три года следы успевали остыть. В чем же смысл подобных преждевременных ретроспектив, когда артист записывает не новые, но еще не дозревшие до ностальгии, песни, имея в активе пару хитов, прочно связанных с его именем?
На этот вопрос у меня нет ответа.
Возвращение Элвиса началось в Мемфисе. Проникновение Элвиса в СССР произошло через «Эстрадную орбиту» – нелепый сборник песен на иностранных языках, куда вошли Gentle On My Mind и True Love (Travels On a Gravel Road). Обе песни никому не понравились. А между тем, True Love – одна из типичнейших баллад в стиле соул-кантри, которые так удавались Перси Слэджу. И это еще один повод сказать несколько слов.
Несколько слов о «магии малых составов», роднящей Элвиса и Слэджа. Магия в том, что три-четыре инструмента звучат как полноценный оркестр, благодаря продуманной, интенсивной аранжировке. Слушая It's Now Or Never или Surrender, трудно поверить, что певцу аккомпанирует крохотное комбо – тем не менее, это так.
Элвис записал True Love – Перси Слэдж исполнил Love Me Tender.
Консервативный модернизм Перси Слэджа заметили те, кому адресованы рискованные послания такого рода. Не один энтузиаст-любитель осмелился у себя в провинции записать дюжину чужих песен, и получилось очень похоже на «Сукцес» Чеслава Немена. Только его пластинка вышла двумя годами позже.
Так внешне очевидная имитация становится ярким персональным стилем. Мы слушаем одного, а видим совершенно другое, изумляясь мастерству подражателя.
Перси Слэджа, как и Немена, хочется изучать, как ходили в ресторан слушать солиста, который классно, лучше всех в городе, поет Ободзинского или Челентано. Неудивительно, что на When a Man Loves a Woman одним из первых отреагировал гениальный хамелеон-вундеркинд Стив Уинвуд, чья приглушенная, призрачная версия ждет переосмысления в альбоме Autumn '66 группы Спенсера Дэвиса.
Перси Слэдж пытался повторить успех своей главной песни, сделав её второй, неудачный, дубль под названием Warm and Tender Love. Когда-то казавшаяся слабой, сейчас эта вещь стала еще более похожей на сон во сне, на грёзу о грёзе, на отпечаток эпохи, когда такие звуки проникали в наш быт простым нажатием кнопки.
«Ты сейчас сидишь, быть может, молча слушаешь транзистор...» – пел когда-то Олег Ухналев. Обладатель мощного баритона прославился очень тихой песней про желтый дождь. Мне почему-то кажется, что девушка, о которой в ней поется, могла бы «молча слушать» именно что-нибудь типа Перси Слэджа. Хотя, представить себе мумию, склоненную над приемником, который полвека ловит одни и те же волны, жутковато.
И все-таки я продолжаю завидовать этим незнакомым «безликим» людям. И вся моя деятельность – ответный сигнал на звуки музыки, долетающей оттуда, где каждому из нас еще предстоит побывать.
Разговор о музыке прошлых лет всё чаще напоминает маленький реквием по тем, кто застал момент её непосредственного появления.
Рядовой человек, по воле случая, поворачивает регулятор настройки, и в комнату, обставленную неказистой мебелью, проникают звуки, только что созданные на другом конце планеты – в США.
Владелец приемника или радиолы может переключиться на другую станцию или, наоборот, привороженный ими, станет вслушиваться в, строго говоря, не ему адресованные интонации, трактуя их на свой лад, отыскивая в них что-то иррационально-притягательное.
When a Man Loves a Woman не ошеломляла экспрессией и воплями, как Oh Darling или It's a Man's World Джеймса Брауна. В ней действительно было какое-то восточное томление, насылающее вещие сны.
Думая о песне, которую можно было бы назвать её антиподом, я вспоминаю This Old Heart of Mine, особенно в исполнении Isley Brothers – пожалуй, наиболее «восточных» представителей соула.
В ней есть устремленность в будущее – опрометчивая, но неотразимая.
When a Man Loves a Woman – «Пока мужчина любит женщину» – удерживает слушателя в темных аллеях прошлого.
Для кого-то это сентиментальность и грусть. Для кого-то – единственный шанс побывать там, где его не было.
Какою бы простенькой и схематичной не казалась на первый взгляд история маленького человека, открывшего для себя соул с большой буквы – это история посещения Мемфиса, индивидуальное посещение «страны чудес».
Иногда (и всё чаще) реконструировать такие опыты намного интересней, чем карьеру артиста или группы, десятки раз описанную профессионалами.
Пластинки переиздаются, переиздания, как правило, сопровождает подробная биографическая справка. А вот случайный слушатель – innocent, так сказать, bystander – был человек, и нет его.
Когда-то я мог позволить себе полномасштабные опросы тех, кому было не более шестнадцати в момент появления той или иной песни, танца, прически.
Искать с ними встречи для освежения впечатлений теперь уже бесполезно.
И звуки приглушенного органа всё чаще долетают оттуда – из ресторана «Оазис» на краю пустыни, в которую неумолимо превращается обновляемый помимо твоей воли мир.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VК