«Когда Велла увидела его первый раз. То подумала: «Он. Неспроста!» Формулировка была странная. Будто бы, неграмотная или непродуманная. Однако, она была и вполне верной, в смысле грамматическом. И уж точно — продуманной. Достаточно долго, чтобы можно было уже позволить себе вынести вердикт — «он… неспроста!»
Рассматривая фотографии чуднОго объекта, Вел прикидывала.Чем бы мог заниматься данный «перец»? В свободное от работ время. Да и, в смысле бизнеса, тож. Как себя вести? Дома, с женой и детьми. Или в офисах — с сослуживцами и совладельцами. Представляла — при таких внешних данных, говорят тенором или баритоном? А если сердятся — кричат или молча сживают со свету? Выбранный стиль одежды — это привычка, вкусы супружницы или собственные представления о прекрасном? А сама жена — любимая или тоже? По привычке. А когда он флиртует с другими женщинами. Что флиртует — даже сомнений не было. Они отзываются сразу или немного ломаются и кокетничают? Для небольшого, скромного набивания цены. Для того, чтобы не решил, что доступные, голодные, брошенные.
А случись — влюбится в него кто. Он отшивает сразу или оставляет в зверинце? Типа. «Пусть уж под приглядом. И с тоски не помрут. И от желчи,что он им — таким замечательным! — не достаётся. Других соискательниц. Не покусают!»
А как авто водит? Наверное, агрессивно. Тут, почему-то, сомнений не было. И что музыка — рок! и только! — сомневаться тоже не получалось. А как с друзьями? Много ли, надёжен достаточно?..
Пьёт с тоски «горькую»? Если вообще, знает, что такое. Тоскаааааа… А хобби? А недостатки? А добродетели? И — в конце концов! — что такое это «неспроста»? Кому, с какого, зачем?..
Она снова и снова возвращалась в краткую галерейку снимков далёкой, не слишком понятной ей, чужой жизни. Мужчина, женщина, девочки-погодки, пёс, кот, дом, сад… Всё одновременно просто, банально, прозаично. И абсурдно. Ибо, скомпоновано из осколков, обрывков, списков и кусочков. Чего-то странно прекрасного и нездешнего. Удивительно чистого, изначального. И навевается впечатление — монтаж. Декорации, костюмы, роли. И сценарий запутан. Не разберёшь. И всё-таки, смотреть хочется, чтобы хотя бы попытаться понять. В чём? Подстава…
Иногда Велле казалось. Тот, другой, на фото. Ей — кто-то. И даже, не столь уж и далёк. Брат, кузен, зять?.. И девочки-голубоглазки. Не чуждые, совсем чьи-то посторонние дочки. И женщина — слегка усталая, делами и хлопотами притомлённая — тоже. И не поспоришь, своя… Как такое может случаться. Меж людьми лично не знакомыми вовсе. Она не понимала. Но и не думала. Об этом. Что зря голову мучать. Фактов всё одно нет. Одни наития.
Непривычное ощущение втянутости в игру большую и смутную. С целями, однозначно осознанию и принятию, не поддающимися. Со средствами — читай, людскими, временными, пространственными «бюджетами» — непомерно огромными. И массовкой «блокбастерной». Только поначалу напрягло. А потом. Удивительно расслабило, выпустив накопившийся тяжкий, густой пар. Пустых натужностей, дешёвых понтов, едких суетливостей. И наполнив энергией тайны и силой, дотоле не изведанного, любопытства. Что же это значит. Неспроста!..»