Андрей Владимирович, поздравляю с выходом книги «Дом на Старой площади». Расскажите немного о себе, в чём заключается Ваша основная деятельность?
Я — журналист. Работаю во множестве центральных изданий. Но сейчас в основном, в московском центре Карнеги — это американский экспертный институт. Я отвечаю там за освещение внутренней российской политики.
Но за свою жизнь Вы успели написать уже 8 книг.
Да, около восьми, все они носят историко-публицистический характер, примерно такой же, как «Дом на Старой площади», но эта книга несколько выбивается из ряда тем, что носит характер в большей степени личный.
На одной из презентаций Вы говорили о том, что эта работа первая за долгое время, которая выпущена для души. Как проходила работа над книгой?
Не столько для души… В принципе, любая книга для души, просто эта книга носит ещё и личный характер, в ней есть слова моего отца. Половина книги — про отца, поэтому она выбивается из такого обычного ряда. Работал я над ней долго, урывками. Она настроенческая, эмоциональная, поэтому особая. Особое время было, когда я её писал.
Как долго проходила работа над книгой?
Писал я её четыре года, хотя она и не очень большая.
Сильно она была сокращена перед публикацией?
Вы знаете, нет, наоборот, издательство попросило дописать, но это больше техническое свойство: в книге было десять (авторских — прим. ред.) листов, попросили ещё один лист дописать, что я с удовольствием и сделал. В принципе, у меня есть ощущение, что эту книгу можно писать и дальше до бесконечности, но в какой-то момент нужно останавливаться.
Какая есть изюминка в произведении? Расскажите, пожалуйста, о литературном приёме, используемом в книге.
Прием родился не специально. Я перепечатывал мемуары отца и понял, что мне хочется их комментировать. Возможно, что приём в какой-то степени привлекательный. Это как-бы исторический контекст того, что написано в рассказах. У меня исторически личный контекст того, о чём написал мой отец. В принципе, подход похожий.
Как родилось название «Дом на Старой площади»? Были другие варианты?
У меня было название «Сноски и примечания», но название нужно, чтобы еще и продавать книгу, а аудитории у книги разные, и в разных аудиториях продаётся разное название. Долго и мучительно обсуждали с издательством варианты.
Книга по жанру — сноски и примечания, но, естественно, это не рыночный заголовок.
Потом в содружестве с редакцией родилось название «Дом на Старой площади». Были сомнения, не покажется ли эта книга политизированной. Но она в высокой степени политизирована, на самом деле. Поискали другие варианты, но вернулись к этому.
Кому будет книгу особенно интересно почитать?
Людям, которые интересуются историей, советской историей, прежде всего, послевоенной историей. Людям, которые интересуются жизнью собственной семьи, потому что в этих семьях есть прадедушки и прабабушки, бабушки и дедушки, даже отцы и матери, которые в этот период жили, которые знакомы с некоторыми реалиями, описанными в этой книге, которым интересно читать про тех персонажей, которые упоминаются в этой книге. Но таких людей пока ещё довольно много, история длинная, люди живут долго, и, как ни странно, любят вспоминать.
Планируются ли еще книги? Уже есть какие-то замыслы?
Пока нет. Возможно, мне нужен эмоциональный перерыв, для того, чтобы продолжить заниматься книгами в подобном жанре. У меня есть большой интерес к судьбе своего деда, погибшего в ГУЛАГе в 1946 году. Я занимался его делом. Добился установки мемориальной таблички на доме, где он жил. Есть огромный массив его писем, которые толком не разобраны. Есть желание даже побывать в тех местах, где он сидел, хотя сейчас это голая тундра и ничего больше. Возможно, это какие-то предвестия того, что может быть ещё какая-то книга родится в таком личностном жанре.
Какой формат книг вам ближе: бумажный, электронный или, может быть, аудиокниги?
Точно не аудио, хотя своим детям я этот формат предлагал. Я предпочитаю бумажные книги. Я не то что бы мастодонт, который не принимает ничего электронного, и в семье есть ридеры, но в какой-то момент почему-то так получается, что мы переходим всё время к старому способу чтения, бумажному.
Мне лично всегда интереснее читать на бумаге, у меня большая библиотека.
Я сам в какой-то степени был увлечён, увлечён до сих пор букинистической литературой. Сейчас, к сожалению, это умирающий такой интерес, и очень мало осталось точек букинистической литературы. Но надо сказать, что живая книга, какой бы старой она ни была, даже если она старая, это ещё лучше, она действительно живая. В электронных форматах живости не хватает. Длинные тексты тяжеловато читать на электронных носителях.
Сейчас часто автор, особенно автобиографических произведений, записывает аудиокниги лично, не прибегая к помощи актёров. Есть ли планы записать?
Думаю, что нет. Это какой-то особый жанр, какие-то особые усилия. Понимаю значение звуковых всех этих жанров, но мне кажется, что книга, озвученная мной самим, это не совсем то. Вот когда Драгунский читает рассказы своего отца на всяких детских записях, ну это короткий жанр, это осмысленно, это забавно, это занятно, а так…
Как семья отреагировала на выход книги?
Спокойно отреагировала, потому что в семье все пишущие (улыбается). Жена моя — писатель Маша Трауб, которая пишет по три романа в год для издательства ЭКСМО, поэтому с большим уважением относимся к труду друг друга, но без истерического пиетета.
Это работа. И даже если это особая книга, она всё равно воспринимается как работа над текстом.
Читаете книги друг друга? Даёте какие-то правки, комментарии?
Читаем. Но жена меня не очень читает, потому что я пишу на скучные политические темы, а я-то читаю её всё и всегда. Ей очень важно знать моё мнение, мои редакторские замечания.
Какие книги сами читаете? Что можете порекомендовать?
Читаю Моменго. Много читаю мемуарной литературы. Не очень люблю современную российскую прозу, она мне кажется недостаточно качественной. Много читаю по-английски, это связано с моим занятием политической наукой, историей в том числе. Но вот, что мне понравилось в последнее время, это как раз российская проза:
• Александр Архангельский «Бюро проверки»
• Денис Драгунский «Автопортрет неизвестного»
• Борис Минаев «Ковбой Мальборо или девушки 80-х»
• Маша Трауб «Моя бабушка Лермонтов»
Что бы вы пожелали своим читателям?
Читать как можно больше и уметь различать плохую литературу от хорошей, враньё от хороших исторических книг, идеологизированные книжки от неидеологизированных.