Я ждала автобус и наблюдала за людьми.
Рядом со мной стояли две пожилые женщины - одна квелая, почти неподвижная, в сереньком берете, другая - поживее, глаза-губы накрашены, на голове - красная вязаная повязка - в СССР в таких на аэробику ходили, судя по телепередачам 80-х.
- В Москве-то чисто уже на кладбищах, а у нас ещё снега много, - вот так вдруг начала разговор дама в повязке.
- А то! - согласилась та, что в берете. - Это же Москва. А у нас не Москва. У нас ещё снег лежит.
- А в лесу не лежит.
- Да ладно? Обычно в лесу лежит дольше, чем в городе.
- Говорю вам - не ле-жит, - у дамы аж повязка нахохлилась от того, что ей приходится доказывать очевидное.
Я на мгновение почувствовала себя Гоголем, вспомнила диалог двух мужиков про чичиковскую бричку – доедет она до Москвы или нет, а до Казани?..
В это время появилась еще одна женщина, в темном, кругленькая такая, и стала деловито расспрашивать берет и повязку, есть ли с кладбищем крематорий и когда заработает весеннее расписание автобусов на выходные - на кладбище, мол, лучше в выходные.
Подъехал автобус, и все трое погрузили себя в него.
Я уж было подумала: всё, тема про кладбище закрыта, но нарисовались бабушка с подростковой внучкой - видимо, стояли неподалеку и все эти разговоры тоже слышали.
Бабушка тяжело вздохнула и сказала тихо:
- Да, надо съездить на кладбище...
- Место себе присмотреть? - жёстко пошутила внука.
…..............
Подошёл и мой автобус.
Я ехала долго-долго, разглядывая за окном разноцветные тоннели надземных переходов, слегка подернутые зеленью поля, надписи на табличках (р. Моча, Бабенки, Голохвастово), взъерошенные лысые тополя, людей на остановках, и вдруг отметила про себя: снега, и правда, в лесу почти нет.