Она прошла за моей спиной и оглядела комнату. Её взгляд упал на стол. Я не видел этого, но чувствовал.
– Ты звал? – спокойно спросила она.
– Да, – ответил я. – Присаживайся.
Я приглашающе отодвинул старый деревянный стул. Но прежде, чем садиться, она взяла пепельницу и поставила рядом. Только после этого тонкое и стройное тело опустилось на стул. Легко и мягко. Так, как опадает поздней осенью последний пожелтевший лист.
– Ты никогда не звал меня раньше, – удивилась она и достала сигарету.
– Все бывает в первый раз, – ухмыльнулся я. Перед нашей встречей я был полон решимости. У меня был план, что говорить и как. Но теперь, когда она передо мной... все мысли вылетели из головы так, как вылетает из пушки «человек-ядро».
– Слушаю тебя, – с явным недовольством начала она. Воздух постепенно начал заполняться сигаретным дымом.
– Так и не берешь тонкие?
– Ты знаешь ответ, – отрезала она.
– Знаю. Не будь строга ко мне.
– Постараюсь. Как поживаешь?
– Захожу к старому другу. Иногда вижусь с дочерью, – ответил я, потупив взгляд.
– Жив еще, курилка?
– Живее всех живых, – ответил я с едва различимой улыбкой.
– Этот еще нас с тобой переживет. Так зачем я здесь?
Её вопрос вернул разговору формальный тон.
– Решил, что будет разумнее позвать тебя, чем ждать, когда ты сама захочешь вернуться.
– А ты поумнел, – заметила она.
– Спасибо. – Я все еще не поднимал глаза и рассматривал ровную, черную гладь кофе. Мне всегда было неловко с девушкой. С женщиной. Можете тут представить шутку про геев, если хотите. Но факт остается фактом. Женщины «накладывают» на нас право быть сильным, смелым, ловким, умелым... И даже если ты найдешь даму, которая способна тебя обуздать, то для большинства будешь «каблуком». У мужчин нет такой силы. И никогда не будет.
– Так зачем я здесь? – спросила она.
– Я... Не знаю. – Сдался я. – Решил, что нам стоит увидеться.
– Скучаешь?
– Скорее нет, чем да.
Разговор явно не клеился. В такие моменты остается только одно: взорвать внутренний поток чувств. Вылить, высказать, и молча ожидать реакции, рассматривая, как сверху опадают последние капли.
– Знаешь... – начал я. – Мы действительно давно не виделись. Я не хочу хвастаться или показывать чего я достиг. Тыкать фотографиями детей и племянников. Показывать труды плодотворной работы. Я и сам знаю, в чем я «молодец». В крайнем случае, мне всегда скажет об этом дочь. Но ты... Ты всегда все выкладываешь без прикрас. Для тебя любая жизнь лишь источник жизни. Так скажи мне, зачем ты здесь? Почему откликнулась на мой зов?
– Зов? Да даже в разрушенной Хиросиме я бы увидела твой сигнальный костер. Ты как всегда недооцениваешь себя. Ленивый, пьяный Бог. – Она достала новую сигарету, и я мельком увидел, как трясутся ее руки. Впервые я решил посмотреть на нее. Все те же нефтяные волосы, и карие, словно выстроганные из мореного дуба, глаза.
– Звучит забавно. – Её вид придал мне сил. Ничто так не поднимает внутренний дух мужчины, как ощущение власти над женщиной.
– Думаешь, мне это нравится? Приходить, разбирать тебя по кусочкам, будто сраный пазл. Смотреть, как снова и снова ищешь разбросанные по комнате частички себя? Считаешь, это приносит удовольствие? – её голос задрожал. Оказалось, я задел не ту струну и испортил всю мелодию. – Ты всегда можешь прибежать к своему старику и попить чай. Или к дочери, и рассказать ей очередную слащавую сказку. А что мне?
– Рано или поздно ты вновь обретешь надо мною власть, – начал я спокойным голосом. – Мы оба это знаем. До тех пор ты – моя гостья. Знаешь, родственники любят приезжать раз в год, на длительный срок. Неделя или две. Им кажется, что за эту неделю они наверстают то время, пока были порознь. Расскажут истории, мысли, которыми нельзя делиться по телефону. Получат свою дозу сочувствия и удалятся. Но ты... Я не хочу месяцами ощущать твой пристальный взгляд. Потому ты здесь. Боюсь ли я? Как семиклассница первой групповухи. – Послышался её сдавленный смешок. Помолчав некоторое время, я продолжил: – Но впервые за годы нашего знакомства я решился сделать это сам.
– Что ж, тогда нам потребуется много кофе, – улыбнулась она, и стряхнула едва заметные хлопья пепла с черной ткани.
– Возьмем немного из будущего, – мягко улыбнулся я в ответ.
– Быстро учишься.
– Один шаг для человека...
– Ну да, ну да, – засмеялась она. Я никогда не видел, как она смеется. Странно, за все то время, что мы вместе, я действительно не слышал её смех. Заливистый, мягкий. Я помню руки, мертвенно бледные и холодные. Черные, как смоль, длинные волосы. Глаза, зубы. Но не смех. Это то, что добавляет веса вашим отношениям. Если где-то в памяти еще хранится коробочка с записью ее смеха, то не все потеряно.
– Так чем ты хотел поделиться? – спросила она. – Много воды утекло с нашей последней встречи.
– Не знаю.
– Значит, мне снова все делать самой?
– Только ты всегда знала мои уловки, – улыбнулся я и пожал плечами.
– Что ж, тогда начнем... Так что случилось....
Она препарировала. Разбирала на части, проверяла смазанность деталей, наносила термопасту. Одним словом в ее руках я был механизмом. Идеальным творением её гения. Но даже вечному двигателю требуется техобслуживание. Не знаю, хорошо ли это, но этот механик никогда не покинет меня. Она снова и снова будет возвращаться, влезать в меня по локоть и пачкать руки. Конечно, я говорю не о фистинге. Коитус в такие моменты кажется самым жалким, чем можно отблагодарить. Поэтому я решил, что пусть хоть так, но о ней узнают. Я запишу каждое ее слово и каждую шутку, ради того, чтобы наши встречи не оказались напрасными. Может, хоть так ей станет немногим легче. А большего мне и не нужно...