— Простите, но мне все же нужно понять, есть ли вы в списках.
Ефим Осипович, библиотечный гардеробщик, встречал гостей в черном фраке и цилиндре, который по инструкции нельзя было снимать. В душном предбаннике почти лысая голова библиотекаря потела, бакенбарды тоже стали липкими. Перед Ефимом стоял странный посетитель, который в отличие от других гостей был одет как будто для маскарада. Мужчина опирался на винтажную трость.
— Милейший… — еще в инструкции было написано, что к гостям следует обращаться «милейший».
Гость покривился, взгляд его был по-прежнему направлен на заснеженный Невский проспект, хорошо просматриваемый через окна величиной в человеческий рост.
— В списках… Наверное, мои работы есть в списках…
— Да не произведения, а вы, фамилия ваша? Вы подавали заявку? Если вы писатель, то за вас должен был подать заявку литературный агент. Или, может, вы аккредитованный журналист?
Дверь, ведущую из залы в помещение Ефима Осиповича, распахнул уже немного выпивший руководитель отдела культуры города. Широко улыбаясь, он направился прямо к странной маскарадной парочке.
— Прошу прощения. Ты не знаешь, эээ, Ефим, — имя на бейджике было набрано в старой орфографии, — господин мэр, точнее, ха-ха, господин милейший мэр, еще не приехал?
— Нет-с, — Ефим указал взглядом на посетителя.
— Что случилось?
— Нет в списках.
— Знаете, я вас где-то видел… Вы писатель? Точно-точно, писатель, проходите, конечно. И приступайте сразу к фуршету, а то эти все съедят, — руководитель отдела культуры похлопал гостя по плечу, — о, отличное пальто, наверное, невероятно теплое, крепостные шили? Шучу-шучу.
Человек в черном старомодном пальто посмотрел на свое плечо, на загоревшую руку, которая только что была на плече, поклонился и медленно пошел в главный зал, постукивая тростью.
Руководитель отдела культуры облокотился о стол и подмигнул Ефиму:
— Нет, ну ты видел это пальто? А трость? У нас что, дресс-код — разночинный Петербург? И эти усы, они разве снова в моде?
Из главного зала доносилось:
— Господа, только что позвонил представитель мэра, мэр задерживается, но мы начнем буквально через 5 минут!
— Ну, мне пора, Ефим, держи двугривенный, — на столе появилась купюра в 20 долларов. Приклеенные бакенбарды Ефима потянулись к ушам.
Мэр лежал на заднем сидении автомобиля представительского класса, припаркованном в ста метрах от комнаты Ефима. Ночью он занимался негосударственными делами и ему требовался отдых. Тихо звучала аудиокнига «Война и мир», любимое снотворное мэра.
***
Фуршет шел полным ходом. Столы застелены в несколько слоев страницами из атласов, календарей, альбомов живописи и других широкоформатных изданий на глянцевой бумаге. Работники культуры ели жадно, неумеренно, отрывая кусочки от бумажной скатерти и вытирая ими жир.
Руководитель отдела образования зачем-то надел конфедератку, ходил между столами, завязывал разговор и, не дождавшись, пока собеседник ответит, переходил к следующей группе людей. Главный редактор старейшего детского издательства стоял в одиночестве и рассматривал свою пустую тарелку.
— Милейший, давно хотел вас спросить, — руководитель отдела образования был автором инструкции для обслуживающего персонала. Он указал на лежащую под ножом главного редактора страницу, — давно хотел спросить, как читается эта буква?
Главный редактор поднял на него остекленелый взгляд.
— Шучу! Что вы такой кислый ходите. Был год литературы, теперь год Обезьяны! Мы с вами целый год канителились, пора и честь знать. Лет через 10 что-нибудь подобное замутим. Или 20, все-таки ситуация в нашей стране нестабильная, — конфедератка уже шла к другому столу.
Главный редактор взял нож, его рука дрожала. Мужчина в черном пальто, слышавший разговор, подошел к столику. Взглянув на него, редактор пробормотал «это, наверное, от голода галлюцинации» и стал накладывать себе в тарелку все подряд.
У микрофона появился ведущий вечера:
— Господа, мэр еще едет. А пока мы хотим вручить главную книжную премию этого года. Для начала я напомню вам шорт-лист. В шорт-листе оказались следующие книги. «Антология лучших японских кроссвордов. Ни дня без точки». Книга рецептов «Дай жару!», рецепты проявляются, только если запечь книгу в духовке. «Раскраска-обои. Самая большая раскраска в мире». И, наконец, первая книга, написанная миллионом воображаемых мартышек с ноутбуками — «Еще не Шекспир, но уже не Ганнибал». Итак, ответственный момент, жюри в лице мэра, а также представителей отдела культуры и образования города выбрали, я вскрываю конверт…
Ведущего прервал треск ломающихся дверей — автомобиль мэра въехал в зал. От столкновения бампера автомобиля со сценой, на ней попадали канделябры, у ведущего загорелись фалды фрака. Несколько человек у сцены засуетились, остальные продолжали есть за своими столами.
Огонь отобразился в глазах человека в черном пальто. Он облокотился о колонну и уткнулся в нее лбом. Над человеком склонился официант:
— Вам плохо? Пройдите в уборную, она в конце зала сразу направо.
Опираясь на трость, черное пальто направился в конец зала.
Из уборной вышел улыбающийся директор печатного холдинга. Он подошел и, склонившись над ухом человека в черном пальто, тихо сказал:
— Lux Cream, 80 граммов на квадратный метр, пухлая бумага, рекомендую. И издания на этой бумаге печатают интересные, дорогие. Идите быстрее, а то в кабинки занесут офсет. Будем печатать туалетную бумагу, вот это идея! — хихикая, директор холдинга направился в зал.
Возле зеркала стоял толстенький человек с раскрасневшимся лицом. На бейджике было написано «начальник отдела народного просвещения».
— Зачем они сюда их притащили? У меня же жуткая, жуткая аллергия на книги. За весь год такого случая не было, а теперь отсиживайся целый вечер в уборной.
Двое мужчин курили у приоткрытого окна.
— Вы только послушайте, мы получили грант на изучение падежей в болгарском языке. У меня отчет на 80 страниц, как и полагается, все официально. Помните анекдот, «но если бы у рыбы была шерсть…»
— А у нас вот что заведующий кафедрой придумал: получить и грант в рамках года Франции, и грант в рамках года литературы. На что? На публикацию галльских рукописей на пергаменте. Лихо?
Мужчины докурили и черное пальто подошел к окну и открыл его настежь. В зеркале отразился острый профиль. Человек в черном с усилием зажмурил глаза.
Погоревшего ведущего сменила у микрофона девушка в бальном платье:
— Господа, мэр почти готов начать церемонию закрытия. Пока предлагаю вам посетить наши выставочные стенды. Мы приготовили для вас много интересного.
В начале аллеи стендов стоял большой шредер, которым мог воспользоваться любой желающий. Рядом со шредером крупный лысый человек громко объяснял маленькому и бородатому, протирающему очки о жилетку:
— Короче, слушай. Хранение на складе стоит дорого, ты знаешь. Будете сжигать сами — схватите штраф. У нас все чисто. Хотите — утопим в кислоте. Или хотите — катком пройдемся. Ты только лямку не тяни, знаешь сколько вас здесь таких, кто бумагу портят.
Фрустрирующие издатели ходили от стенда к стенду. Человек в черном шел медленно, тяжело опираясь на трость.
— Духи «Nostalgie» с запахом новых книг! Запах детских книг с ароматизатором bubble-gum. Бизнес-книги пахнут дорогим алкоголем. Южноамериканские авторы с запахом зеленого чая. Подходите!
— Знаете, сейчас очень модны аксессуары из книг. Сколько у вас остался тираж непроданный? И не продадите. Можно сделать бижутерию, знаете, кулоны там в виде цветочков, бабочек. Большой популярностью пользуются шкатулки и сейфы. Здесь, правда, не каждое произведение подойдет. Популярны, конечно, «Золотой теленок», «Капитал», «Короли и капуста». Издаете такое?
На одном стенде дежурят несколько человек в белом.
— Психологическая помощь издателям и авторам! На нашем стенде вы можете бесплатно измерить давление, получить обезболивающие. Внимание, запись на ближайший приём — уже только через месяц, поторопитесь!
Внезапно включилась громкая торжественная музыка. Мэр уже стоял у микрофона.
— Друзья, поздравляю! Я хочу объявить прекрасное событие — год закрытия литературы! — кто-то шепнул мэру на ушко, — То есть я хочу сказать закрытие года литературы! Давайте все вместе произведем обратный отсчет!
— Пять! Четыре! Три! Два! Один! Урааааа! — обратный отсчет скандировала близкая к трибуне часть зала, из хлопушек посыпалось черно-белое конфетти.
Мэр чиркнул спичкой и бросил её в небольшой шалашик на сцене, сложенный из книг.
— Батюшки! — донеслось из уголка союза независимых издателей.
— Ну ладно вам, чисто символически! Жечь чучело — наша исконная традиция,— громко сказал начальник отдела культуры, повернувшись к испуганным гостям.
— Скажите, а книги настоящие? — обратился человек в черном пальто к своему соседу.
— На сцене? На сцене — настоящие. А вот на Красной площади месяц назад были муляжи.
— Как муляжи?
— А вот так! Своими руками прикручивал! Сначала горы книг, жена моя рисовала, потом массовку нагнали, потом приехало телевидение снимать.
Человек в чёрном быстро зашагал к выходу, цоканье трости увеличивало темп. На выходе из зала он поскользнулся и упал. Пол был усыпан конфетти из книг. Некоторые отрывки были довольно крупные, видимо, торопились зарядить хлопушки.
— Осень литературы, — сказал осовелый Ефим.
Руки с крупными перстнями подбирали клочки: «вразумил Бог грамоте», «попользоваться насчет клубнички», «это всё мошенники», «полюби нас черненькими»…
— О, снова вы! Кого-то вы мне напоминаете! — начальник отдела культуры уже совсем весёлый и красный, собрался выйти подышать.
Человек в черном сжал клочки в руке и выбежал на улицу. Снег шел не переставая с самого утра. Метель гуляла по городу, загоняя прохожих в дома, фасады которых были видны только до второго этажа, а выше — белая пелена. Человек в черном пальто потерял трость, но всё равно продолжал идти, обезумев и не разбирая дороги, он метался по улицам, делая круги. Наконец, выбившись из сил, он упал в сугроб возле фонаря, от которого шел слабый свет.
— Вставайте, барин, что с вами? Что вас так напугало? А я вас ищу, выбегаю каждую минуту на улицу, не могу же дом оставить пустой.
— Осип, камин хорошо горит?
— Конечно, барин, хорошо горит, я вас ждал, не давал погаснуть. Садитесь, грейтесь, я сейчас самовар поставлю.
— Ступай.
Человек в черном пальто достал из ящика стола перевязанную пачку бумаги и швырнул её в огонь.
Санкт-Петербург, 2016