Переходный возраст, с вывернутой на изнанку душой, странной неразделенной любовью, смелыми поступками, дурными мыслями - самый яркий период для каждого человека. Пройденные этапы личностной перезагрузки, наваленные на хрупкий, почти детский 15-летний возраст, учебных ВУЗ-овских свершений на энтузиазме, кропотливого поиска работы, и критический самоанализ, выступают теперь сдерживающими факторами безобразного поведения. По порядку. Переезд в другой город не казался мне на тот момент эгоистическим поступком родителей. Ну а куда б я делась. Но всё ж, в том родном маленьком городке остались мои классные друзья. Напротив, я с большим удовольствием смотрела из окна машины по сторонам на ночные огоньки незнакомых улиц. Когда мне показали мою комнату, я была в восторге. Маленькая, уютная, но главное только моя. Не думала я тогда, что проживание в ней затянется. Вид из окна балдежный, большой парк и город, как на ладони. Наш дом важно возвышался над 5-этажками, окружившими его почти в кольцо, поэтому можно было смело не зашториваться. Теперь очень быстро. Школа, как школа. Подруга -лучшая. Друзья - пАцаны. И первая любовь. Так вот, как раз с друзьями у нас и начался спор, который потом превратился в игру. Их видетели раздражало, что мы с подружкой везде, где бываем, в знак нашей искренней дружбы, пишем свои имена. Таких местечек у нас было немного, поэтому круговое хождение по ним превратилось в совершенное таинство, и почетно закреплялось свежей порцией вновь обведенных мелом имен. Но какое удивление у нас было , когда мы застали наших бездельных друзей, зачеркивающих наши имена, в одном из излюбленных мест умиротворения, звездного загадывания и наикрасивейшего загара, на крыше моего дома. Разговор начался эмоционально с х-Х-художеств этих хреновых ценителей, и продолжался недолго. Пришлось пригрозить тем, что напишем там, где они никогда не смогут стереть сего творения. Они смеялись. Мы думали. Жаркое выдалось лето. Мысли не заставили долго ждать. Распахнув окно моей комнаты и вооружившись красной акварелью, мы смело принялись за работу. Надпись готова. Высохнет быстро. Договорились встретиться вечером. Запрокинув головы, друзья стояли в оцепенении, со стороны наверняка казалось, что эту цепочку подростков преследуют серьезные болезни. Ведь даже не показывая пальцем, издалека, всё было масштабно читабельно. Красным по белому. Дождь когда-нибудь смыл бы наш талант привлекать общественность, если бы через 2 дня ее не увидели мои родители. Наверно столкнулись с кучкой сраных зевак. Вечерний гул, сменялся ором, криками, и угрозами ремня. И продолжался даже тогда, когда я полностью отмыла внешнюю часть здания под окном. Как будто я оказалась в метро один состав отходит, другой прибывает. А как мне было стрёмно однажды оказаться в одном лифте с соседкой этажом ниже. Ой! Я же аккуратно, просто красочные ручейки воды, стекающие от тряпки по стене, не обошли и ее окно с подоконником. Подхожу к делу старательно.
Переходный возраст, с вывернутой на изнанку душой, странной неразделенной любовью, смелыми поступками, дурными мыслями - самый яркий период для каждого человека. Пройденные этапы личностной перезагрузки, наваленные на хрупкий, почти детский 15-летний возраст, учебных ВУЗ-овских свершений на энтузиазме, кропотливого поиска работы, и критический самоанализ, выступают теперь сдерживающими факторами безобразного поведения. По порядку. Переезд в другой город не казался мне на тот момент эгоистическим поступком родителей. Ну а куда б я делась. Но всё ж, в том родном маленьком городке остались мои классные друзья. Напротив, я с большим удовольствием смотрела из окна машины по сторонам на ночные огоньки незнакомых улиц. Когда мне показали мою комнату, я была в восторге. Маленькая, уютная, но главное только моя. Не думала я тогда, что проживание в ней затянется. Вид из окна балдежный, большой парк и город, как на ладони. Наш дом важно возвышался над 5-этажками, окружившими его почти в кольцо, поэтому можно было смело не зашториваться. Теперь очень быстро. Школа, как школа. Подруга -лучшая. Друзья - пАцаны. И первая любовь. Так вот, как раз с друзьями у нас и начался спор, который потом превратился в игру. Их видетели раздражало, что мы с подружкой везде, где бываем, в знак нашей искренней дружбы, пишем свои имена. Таких местечек у нас было немного, поэтому круговое хождение по ним превратилось в совершенное таинство, и почетно закреплялось свежей порцией вновь обведенных мелом имен. Но какое удивление у нас было , когда мы застали наших бездельных друзей, зачеркивающих наши имена, в одном из излюбленных мест умиротворения, звездного загадывания и наикрасивейшего загара, на крыше моего дома. Разговор начался эмоционально с х-Х-художеств этих хреновых ценителей, и продолжался недолго. Пришлось пригрозить тем, что напишем там, где они никогда не смогут стереть сего творения. Они смеялись. Мы думали. Жаркое выдалось лето. Мысли не заставили долго ждать. Распахнув окно моей комнаты и вооружившись красной акварелью, мы смело принялись за работу. Надпись готова. Высохнет быстро. Договорились встретиться вечером. Запрокинув головы, друзья стояли в оцепенении, со стороны наверняка казалось, что эту цепочку подростков преследуют серьезные болезни. Ведь даже не показывая пальцем, издалека, всё было масштабно читабельно. Красным по белому. Дождь когда-нибудь смыл бы наш талант привлекать общественность, если бы через 2 дня ее не увидели мои родители. Наверно столкнулись с кучкой сраных зевак. Вечерний гул, сменялся ором, криками, и угрозами ремня. И продолжался даже тогда, когда я полностью отмыла внешнюю часть здания под окном. Как будто я оказалась в метро один состав отходит, другой прибывает. А как мне было стрёмно однажды оказаться в одном лифте с соседкой этажом ниже. Ой! Я же аккуратно, просто красочные ручейки воды, стекающие от тряпки по стене, не обошли и ее окно с подоконником. Подхожу к делу старательно.
