=3=
После обряда в квартире друзей Том ужасно спал. Он то и дело просыпался посреди ночи от своих собственных криков, за что тут же получал в голову подушкой.
– Достал уже! Дай выспаться, придурок! – ворчала сестра.
Марта вообще не очень-то любила своего брата. Не смотря в разницу в пять лет, они до сих пор жили в одной комнате. Зачастую, именно это соседство и являлось причиной периодических склок и драк.
– Вали из комнаты, мне переодеться надо, – выгоняла сестра ежедневно.
– А почему это я должен выходить? Иди и переодевайся в туалете или в ванной, – парировал Том.
– Девушкам уступать надо, неуч!
– Девушкам – да. Только ты-то тут при чем? – издевался малец всякий раз, когда Марта бравировала гендерными различиями.
– А ну, пошел вон! – не обращая внимания на препирательства, выталкивала она брата каждое утро. Такая же ситуация происходила и после кошмарной для Тома ночи.
– Вали сама, достала уже, – огрызнулся мальчик, зарываясь с головой в одеяло. Родителей уже не было дома, и дети были предоставлены сами себе. Том поднимался с кровати только ближе к полудню, а Марта наводила «марафет» с самого утра.
– Кому сказала, проваливай. Мне готовиться надо, – настаивала сестра. Обычные ученики в это время повторяли уроки и складывали портфели, но Марта занималась только своим внешним видом.
– Сколько жабу ни крась, а принцессой она не станет, – Раздался голос из-под одеяла с рисунком зеленых бамбуков. Услышав это замечание, Марта пришла в ярость. Казалось, даже корни ее волос окрасились рубиновым цветом, хотя она всегда была блондинкой. Такое оскорбление девушка не могла игнорировать. Преимущество в массе позволило ей сорвать одеяло одним рывком.
– Пошел вон из комнаты, бездушное отродье! – взревела она, будто сирена охотников за приведениями.
– Дура крашенная... – проворчал Том и поднял одеяло. Спорить было бесполезно, да и сон еще не пропал полностью. Парень хлопнул дверью и пошел досматривать свой сон в зал.
– Вали-вали, шизик! – кинула ему вслед взбешенная сестра.
– И за что мне такое наказание? Где ж я так провинился-то? – бормотал себе под нос сонный мальчик. Челюсть его растянулась и мальчик сладко зевнул. Только в самом конце он вспомнил, что следует прикрывать рот рукой в такие моменты и машинально потянулся к лицу. В ту же секунду его пальцы царапнули щеку.
– Это еще что? – спросил он вслух, и посмотрел на свои пальцы. На каждой подушечке, прямо посередине, была маленькая красная точка. Она выпирала над кожей всего на пару миллиметров, но была твердой и ощутимо поцарапала щеку.
– Короста? – спросил он, не задумываясь, и принялся отковыривать запекшуюся кровь. Маленькие бусинки с легкостью отлетали от кожи оголяя небольшие отверстия. Повторив процедуру на второй руке он сел на диван. Сонливость молниеносно исчезла, будто кто-то хлопнул в ладоши возле каждого уха.
Мальчик внимательно осматривал свои пальцы и не мог ничего понять. Каждое нажатие на подушечку отдавалась уколом где-то в глубине. Меленькое отверстие причиняло скорее неудобство, аналогичное порезу бумагой, нежели боль. Прислонив обе руки друг к другу, Том разом нажал на все десять красных точек. Потом, спустя годы, он не смог бы объяснить эти действия даже самому себе. Но сейчас априорное знание подсказывало ему, что именно это и следует сделать.
Почувствовав новый приступ боли, мальчик едва не вскрикнул. Причиной тому были и воспоминания о прошедшей ночи. Обрывки снов, ощущений и запахов наполнили его голову, отчего она едва ли не разорвалась.
– Ты это вспомнишь... – скрипел чей-то голос в его голове. – Обязательно вспомнишь...
Вслед за голосом возвращалось и все остальное. Привязанные к стулу руки, ржавая иголка, костлявые пальцы, которой протыкают кожу. Сон, от которого он просыпался ночью, обрел новую силу. Том вновь прочувствовал, как неровная поверхность прорезает частички мяса в его руке. Услышал, как злобный голос смеется от его криков. Сердце в этот момент начало уже ударяться о ребра, а воздуха в комнате становилось все меньше.
– Мартааааааа! – крикнул он скорее машинально, чем намеренно. Вскочив с дивана, он едва ли не побежал в комнату.
– Какого...?
– Ты видишь это? – лихорадочно спросил он, демонстрируя сестре все десять пальцев.
– Ну, вижу, и что?
– Что это?
– А мне откуда знать? Может ночью обгрыз, или подхватил чего. Одному черту известно, где ты лазаешь со своими придурками.
– Но этого вчера не было, – настаивал Том.
– Мне-то что? Вали отсюда, – огрызнулась сестра, будто вспомнила о недавней перепалке.
Мальчик повесил голову и направился к выходу. Он и раньше знал, что Марта не питает к нему большой любви. Но сейчас, в момент его отчаяния, она должна была, нет, обязана повести себя как взрослая.
– Курица тупая… – проговорил он еле слышно в деревянную дверь и вернулся в зал. Спать уже не хотелось, но и разглядывать точки не доставляло удовольствия. Юноша скрестил руки за головой и принялся размышлять. Ему не хотелось считать основной причиной вмешательство потусторонних сил. Как бы мальчик ни боялся ведьм, вампиров и оборотней, где-то в голове была волшебная кнопка, нажав на которую появлялся взрослый Том и говорил:
– Это же все выдумки. Чтобы пугать маленьких детей.
– И правда... – шепотом отвечал мальчик и пытался найти разумное объяснение произошедшему.
«Самовнушение – наиболее вероятный вариант, – говорил он себе все тем же, взрослым голосом. – Или, лунатизм» – Добавлял он, будто выбирая, какой из двух вариантов звучит более достоверно.
Итогом получасовых раздумий было решение уточнить у других участников вчерашнего призыва о последствиях. Этот вариант нравился Тому больше остальных. Ведь он предусматривал любой ответ. Если у братьев творилось нечто подобное, то он не один, и они вместе будут решать проблемы. Если же нет, то и его страдания не более чем плод раззадоренного воображения. Ухмыльнувшись своей идее, мальчик вскочил с дивана и отправился завтракать, шмыгая носом. Если бы не насморк, он бы смог почувствовать запах, который расставил бы все по своим местам. Однако сейчас в сознании рыжего мальчика господствовал только горячий чай и три бутерброда с колбасой и сыром.