Революционные события вековой давности отправили в небытие многие институты прежнего режима. В том числе и жандармерию. В Царицыне, к примеру, она просуществовала ровно 50 лет: с 1867 по 1917 годы.
В начале ХХ века благодаря железной дороге Царицын начал бурно развиваться. За длинным рублем в город потянулись люди. Надо сказать, всякие люди, не только законопослушные. За городом закрепился газетный штамп: «русский Чикаго». Тут и схожие темпы роста, и непростая обстановка с преступностью.
Помимо обычной полиции, за порядком следили мастера политического сыска – жандармы. Люди в васильковых, а позднее темно-синих (примерно, как сегодня у сотрудников следственного комитета) мундирах получали за свою работу существенно больше, чем в армии. Но должности не считались престижными. Все-таки российское офицерство относилось к жандармерии с некоторым пренебрежением. Поэтому на эту службу шли либо те, кто по ранению не мог оставаться в войсках, либо прельстившиеся хорошим жалованьем.
С советских времен тянется миф, что вся империя была опутана тайной сетью охранки. Однако на весь Царицынский уезд приходилось всего 10-12 жандармов и платных агентов.
- Вот сохранились данные об агенте под псевдонимом Филимонов. Это почтовый работник Калина Филимонович Степанов, занимавшийся перлюстрацией личной переписки. За каждое вскрытое письмо ему платили по 25 копеек. А за установку пересылки нелегальной литературы – рубль и более, - говорит старший научный сотрудник музея-заповедника «Сталинградская битва» Виктория Гурьянова. – В зависимости от объема работы у агентов получались разные суммы в месяц: когда 35, когда 50 рублей. Это были достаточно приличные деньги. 35 рублей – это зарплата токаря. За 50 уже можно купить лошадь.
Максимальная сумма по платежной ведомости – 100 рублей. Они полагались за наблюдение за политически активным иеромонахом Илиодором. Все сведения о подозрительных личностях собирались в картотеку. Газеты сохранили для нас интересную характеристику Царицына в начале прошлого века. Некий Григорьев на съезде редакторов высказался так: «Это город, в котором с одинаковым успехом могут подвизаться и Илиодор, и Ленин».
Естественно, у органов всегда есть добровольные помощники. Говоря по-русски – стукачи. Вот такая анонимка как-то поступила в жандармское полицейское управление в Саратове (Царицын входил в Саратовскую губернию): «В селе Новой Полтавке учитель Петров, его сотрудники Павел Субота, Василий Зубарь и Степан Мацко имеют запрещенные книги, которые хранятся у Зубаря на маслобойне. Часто собираются у Зубаря. Глава всему Петров, он много толкует народу про неправильность начальства. <…> Вообще Петров большой революционер».
Есть любопытное сообщение времен Первой мировой, в котором сообщается о детях 11-12 лет, шпионивших в пользу Германии. Сейчас сложно понять, что это было: хорошо сработала контрразведка или обычная для тех лет антинемецкая истерия. Так, в Петрограде уже в марте 1917 года заговорили о возможном суде над бывшей императрицей Александрой Федоровной – о ее германском происхождении никто не забыл.
Февральско-мартовские события перевернули все с ног на голову. Под арестом оказались сами жандармы. Впрочем, разбирательство показало, что за царицынской службой никаких злоупотреблений не было. Неохотно (не сразу выполнив приказ из Петрограда), но их отпустили.
Вот такое стихотворение было опубликовано в одном из мартовских номеров газеты «Волго-Донской край»:
Ну, буквально на изнанке
Вижу я весь белый свет,
Даже агенты «охранки»
Шлют рабочему привет:
«Мы в «охранке» лишь ошибкой,
А душой мы с вами тут»…
И с собачьею улыбкой
Так и лезут, так и льнут.
Большевики установили свою систему госбезопасности. С сотрудниками жандармерии еще долгие годы будут сводить счеты. До самой смерти Сталина служивым, не эмигрировавшим из страны, придется скрывать свое прежнее место работы.