Ей было всего двенадцать, когда она принялась считать своих врагов. Через год цифра увеличилась вдвое, потом втрое. А к семнадцати годам она пришла к выводу, что если не остановится, то придется принять бесконечность. И жизнь ее тогда оборвется в 35 лет.
— Если ты ступишь на чужую тропу, ты лишишься семьи, — сказал отец и вышел из комнаты, оставив Сабину наедине со своими мыслями.
— Черт-с два, ваша религия вот уже где, — она ткнула пальцами себе в шею и истерично заржала.
Ее совершенно не устраивала это черно-белая картина мира. Либо ты в клане хищников и общаешься только с ними, либо в клане жертв. Семья Сабины из поколения в поколение придерживалась одной линии поведения. Ее воспитывали на добрых книгах и поучительных историях. Но книги не могли ее защитить от всех напастей жизни. Она злобно бросила взгляд на край стола и одним движением столкнула на пол стопку книг.
— Вот вам! Вы настоящая зараза.
После того, как гнев немного утих, она собрала их и положила обратно. Дело было, конечно же, не в книгах. У хищников было преимущество. Они могли защищаться. Для безобидных жителей защита могла выйти боком. Если ты случайно разобьешь кому-то голову, тебя заберут так далеко, что никто больше тебя не увидит.
***
Пару лет назад так пропал ее старший брат. Он защищал свою девушку от какого-то маньяка, и пнул его под дых. А тот возьми и сдохни. Ее семья погоревала полгода, но ничего не изменила.
— Значит, так на роду написано было, — сказал отец.
А Сабине через пару месяцев предназначалось сделать выбор. Принять ли новый для себя сан и лишиться семьи или же остаться в том же клане, беззащитной до конца своих дней. Она ненавидела их за слепое повиновение обстоятельствам. Ее дух бунтовал при стычках с другими, но раз за разом она делала свой выбор.
— Я не хочу, чтобы кто-то указывал мне, как правильно жить, — сказала она родителям в ночь перед днем выбора.
А потом, когда погас свет во всем доме, собрала рюкзак, закинула его за плечи и спустилась по водостоку на уснувшую улицу.
— Когда они придут, я буду уже далеко за городом, — подумала она и вошла в темный лес.
— Пусть лучше путь будет полон опасностей, нежели жизнь, предначертанная кем-то чужим.
Рано утром родители вошли в ее комнату и увидели на столе записку.
***
Признание своего «я» происходит не через чужие мысли, а через свои собственные. Я не хочу быть игрушкой не в ваших руках, ни в чьих-либо других. А поэтому я ухожу. Без числа выбора, бессчетное количество раз, прощайте.
Свободная от выбора, Ваша дочь.