Председатель правления Совкомбанка Дмитрий Гусев рассказал в интервью RNS о планах по слиянию с Росевробанком и об отношении инвесторов к российскому банковскому сектору после громких санаций.
Вы с 2015 года наращиваете долю в Росевробанке, последний раз в декабре 2017 года – до 34% акций. В ноябре Федеральная антимонопольная служба (ФАС) одобрила покупку 16,7% банка. Правильно ли мы понимаем, что последняя сделка является частью этих 16,7%?
Да, в конце декабря мы выкупили долю DEG в размере 5,7%. Мы также не исключаем приобретения доли ЕБРР в капитале Росевробанка в размере 11%. Это сделки в рамках полученного согласования ФАС.
Мы остаемся финансовым инвестором, но не исключаем, что Росевробанк и Совкомбанк могут в будущем слиться - эта возможность обсуждается с его акционерами. У каждого банка есть свои сильные стороны, и поэтому мы видим огромную синергию в создании объединённого банка. Кроме того, мы чувствуем поддержку этого плана со стороны регулятора.
Когда может состояться сделка по объединению банков?
Я думаю, когда бизнес и финансовая ситуация созреет. Источник капитала у обоих банков в основном один – прибыль. Поэтому, когда заработаем, тогда и будем обсуждать предметно.
Вы уже оценивали, сколько акционеры Росевробанка могут получить в объединённом банке?
Мы не находимся на такой стадии, которая бы позволяла обсуждать детали сделки.
Что даст Совкомбанку такое объединение?
Сильные позиции в сегменте кредитования малого и среднего бизнеса, это массовый и очень большой сегмент. Нам он интересен. Мы начинали как розничный банк, ориентированный на пенсионеров, но за последние три года портфель банка был диверсифицирован. Сейчас мы - универсальный банк, и хотим расширять присутствие в корпоративном кредитовании. Росевробанк много лет в этом сегменте, у него очень интересная уверенная стратегия, преданные клиенты, здоровый подход к риску.
Люди пенсионного возраста – это по-прежнему ваш основной клиент в розничном кредитовании?
В части необеспеченного кредитования мы продолжаем работать в основном с людьми среднего и старшего возраста. Для этой категории мы зачастую банк первого выбора. Но это не значит, что мы не работаем с молодыми людьми. За последнее время очень сильно изменилась в целом наша розница. Более 50% нашего розничного портфеля сегодня – это залоговое кредитование, сейчас 70% выдаваемых кредитов – залоговые. По данным рейтинга Frank Research Group, мы являемся крупнейшим российским частным банком по автокредитам, очень активно развивается сегмент кредитования под залог недвижимости.
Какую долю в бизнесе Совкомбанка сейчас занимает розница, а сколько приходится на корпоративное кредитование?
Кредитный портфель на 30 июня 2017 года на 58% состоял из корпоративных кредитов, 42% – это розница.
Какие еще направления считаете интересными?
У нас за три года появились три новые большие составляющие бизнеса — это крупнейшие корпорации, это муниципальный сегмент, банковские продукты для рынка госзакупок и большой инвестиционный блок – андеррайтинг при размещении облигаций.
В сторону страхового рынка вы не смотрели? Возможно, планировали купить какой-то актив или начать сотрудничество и реализовывать страховые продукты через свою сеть?
Не обязательно покупать парикмахерскую, если нужно постричься. Также и тут мы видим, что стратегические альянсы с партнерами из страхового бизнеса дают не менее успешную модель, чем собственная страховая лицензия. Аналогичная позиция у нас и по негосударственным пенсионным фондам: мы вполне довольны результатами сотрудничества с нашими действующими партнерами из числа крупных НПФ.
На сколько может вырасти группа Совкомбанка по активам в ближайшие годы?
У нас нет конкретных целей по размерам. Совкомбанк для большинства его акционеров — основой бизнес и основной источник дохода. Поэтому мы развиваемся теми темпами, которые позволяют зарабатывать и поддерживать запас капитала. И при этом возвращать разумную часть доходов акционерам.
Масштаб помогает снижать удельные издержки. Но нас интересует только одна строчка в отчете — это P&L (отчет о прибылях и убытках. — RNS), то есть, сколько мы заработали денег. Это единственное, что гарантирует стабильность и ресурсы для развития.
Каков ваш прогноз по чистой прибыли по итогам этого года?
За девять месяцев 2017 года мы заработали 21 млрд руб. чистой прибыли по МСФО. Думаю, около 26 млрд руб. составит наша чистая прибыль по итогам 2017 года.
Вы сказали, что прибыль – это ваш основной источник капитала. Вы считаете, что расти нужно только за счет заработанной прибыли по принципу «заработал – вложил»?
Есть всем известные и очень простые правила: у банка есть капитал, есть норматив достаточности основного капитала Н1, в пределах этого норматива банк может делать приобретения. Все другие способы по сути представляют собой схемы.
Когда звучит вопрос, покупаешь ты на заемные средства или на собственные, я испытываю недоумение — в банковском бизнесе на заемные средства нельзя покупать в принципе. Это даже не выбор банка. Если банк смог купить другой банк на заемные средства и не вычесть эту сумму из капитала, он, конечно, «молодец», но по сути не прав. Поэтому мы всегда покупали любые активы за счет собственного капитала, слово «заемный» здесь неприменимо.
Вы присматривались к другим банковским активам, кроме Росевробанка?
Гораздо лучше делать покупки, когда рынок опять будет трясти. И я не думаю, что ждать этого момента придётся слишком долго. Сейчас розница хорошо зарабатывает и многие думают, что это надолго, но это не совсем так. Розничный кредитный бизнес очень цикличен. Рынок очень быстро оттолкнулся от дна и перешел к активному росту. Такая резкая перемена искусственно занижает стоимость риска в отчетности.
В июне вы анонсировали IPO на Московской бирже. Очевидно, сейчас сложно провести размещение?
IPO нам необходимо. На протяжении нашей истории мы об этом думали, но были разные периоды времени, когда либо мы были не готовы, либо рынок был не готов. На сегодняшний день мы не думаем, что это правильное и хорошее время, но хотели бы выйти на биржу в перспективе. Для этого должна созреть ситуация, должен быть готов рынок, должны быть готовы инвесторы.
Что влияет сильнее на инвесторов – санкции или санации крупных банков? Как надолго, по-вашему, закрылось «окно» для размещения?
Я не думаю, что нужно обращать внимание на санкции. Сегодня один из самых неблагоприятных моментов для IPO частных банков. Потому что сегодня объяснить кому-то, что ты не верблюд — не вор, не мошенник, не растащил все деньги по карманам — очень сложно. Слишком много новостей о проблемах в банках. Доверие рынка к отчетности низкое, поэтому инвесторам тяжело отличать бриллианты от булыжников.
Я не исключаю, что «окно» может появиться в 2019 году. Хороший крупный банк должен быть публичным. Надеемся, что для нас это вопрос ближайшего будущего.
В чем, по вашему, причина громких санаций прошлого года?
Большинство неуспешных банковских историй — те, которые закончились санацией или отзывом лицензии — связаны с кредитованием проектов их собственников. Когда собственник банка вдруг почему-то считает, что норматив ЦБ по риску на собственников и по риску на одного заемщика не имеет значения, что в нем нет экономического смысла, в этот момент и случается дефолт. Нельзя иметь связанный портфель, нельзя кредитовать собственников. Это абсолютное табу. И отсюда большинство проблем российской банковской системы.
Нужно ли рынку дополнительное законодательство, какие-то меры регулирования, чтобы ограничить кредитование собственников и связанных сторон?
Всё регулирование есть, есть нормативы, всех проверяют. Мне кажется, с точки зрения контроля, ЦБ значительно преуспел. Поэтому я не верю, что сейчас в банках кто-то может по новой повторять такие истории, хотя очевидно еще есть ком накопленных проблем.
Как вы думаете, мы прошли экватор в зачистке банковского сектора или впереди еще несколько лет санации?
Консолидация банковского сектора, санация, отзыв лицензий будут продолжаться еще несколько лет. Параллельно будет идти другой процесс — слабые банки, маленькие банки будут присоединяться к более крупным. То есть консолидация будет продолжаться всеми возможными способами.
Вы заметили приток новых корпоративных клиентов в период турбулентности на рынке, когда стали явными проблемы крупных банковских групп?
Да, приток значительный, с точки зрения потока заявок на кредиты, но мы, к сожалению, почти не кредитуем средний бизнес, который пострадал от текущей ситуации в первую очередь. В то же время, мы видим рекордный приток на счета юридических лиц в 2017 году.
Конечно, сказывается эффект низкой базы, но все же более 100% — это серьёзно.
У вас на санации находится банк «Экспресс Волга». «Дыра» в его капитале сокращается. Уложитесь в график возврата средств, выделенных АСВ?
Нам было проще, чем некоторым нашим коллегам, поскольку у нас не было необходимости перекладывать внутрь санируемого банка проблемные активы самого санатора. Плюс это результат комбинации взыскания проблемных активов и удачного вложения полученных от ЦБ средств в долгосрочные облигации российских эмитентов. В начале санации «дыра» составляла 32 млрд руб., сейчас — 10 млрд руб. Мы уже вернули АСВ 10 млрд рублей кредита из 50 млрд рублей и окончательно рассчитаемся с агентством согласно изначально утверждённому графику в 2025 году.
Вы замечаете переход населения от сберегательной модели поведения к потребительской?
Да, конечно. Население устало бояться, устало откладывать спрос, ну и посмотрите на цену нефти, курс рубля, снижение инфляции: всё работает на рост потребительских настроений и кредитование. И тут очень тонкий баланс: не упустить возможность роста, но и не расслабиться, не нахватать проблемный портфель.
Есть мнение, что на рынке ипотечного кредитования надувается «пузырь». Вы согласны с этой точкой зрения?
Я не вижу никаких признаков «пузыря». Сейчас снижаются кредитные ставки и не растут цены на жилье. Продукт становится более доступным не потому, что банки ослабляют критерии, а по объективным причинам. Расходы клиента на ипотеку относительно величины его дохода постоянно снижаются, а объем строящегося жилья адекватен реальным потребностям граждан.
У Совкомбанка большая сеть отделений, а тренд на рынке — уход в «цифру». Вы планируете сокращать филиальную сеть в пользу развития digital-каналов? У вас сейчас больше 2 000 офисов.
Ни в коем случае, хотя уже даже пенсионеры начинают работать с нами посредством онлайн-каналов - уже около 20% клиентов из числа нашей взрослой аудитории.
Да, есть такой тренд, банки закрывают офисы, а мы продолжаем открывать, потому что у нас отличная от других банков модель сети, с которой мы изначально пришли в розницу. В 2008 году на розничном рынке было большое количество крупных игроков, и когда мы выходили на рынок, мы вынуждены были искать новый формат, как говорится, не от хорошей жизни.
И мы пошли в небольшие города, где конкуренция была существенно меньше с офисами площадью до 30 кв. м, один-два сотрудника, нет кассы, есть банкомат и устройство самообслуживания. Такой офис окупается в среднем за шесть месяцев. Стоимость его открытия составляет 0,8-1 млн рублей, при этом существенная часть издержек на этапе запуска приходится в основном на cash in-cash out.
Мы абсолютно уверены, что оффлайн-модель банкинга важна и необходима — есть огромное количество клиентов, которым она нужна. Очень многим клиентам важно иметь возможность прийти в банк и задать вопрос, решить возникшую проблему.
Значит, ваша модель больше оффлайновая?
Стандартные оффлайновые модели, конечно, умирают. Мы хотим, чтобы клиенты могли разговаривать с кем-то, кто живет в их городе, районе, с тем, кто понимает их менталитет. И по телефону, и в чате, и при желании глаза в глаза. Мы считаем, что это крайне важно. При этом у нас весь сервис после сделок идёт без необходимости посещать офис банка. Посмотрите на банки, работающие без офисов: им приходится держать в штате гигантское число сотрудников на рубль активов, а все, что «экономится» на аренде, съедает реклама. И так будет всегда, ибо пока люди выходят из домов на улицы, лучшая реклама - это вывеска по пути с работы домой и «знакомый знакомого», работающий в банке.
На рынке есть несколько готовых digital-банков. Вы рассматривали какой-то из них для покупки? Например, недавно были проданы технологии Рокетбанка и банка «Точка» — вы присматривались к этим проектам?
С нашей точки зрения, процесс продажи банка для предпринимателей «Точка» компании Qiwi был не самым понятным и прозрачным для рынка. Если бы этот процесс был более-менее открытым, я не исключаю, что мы бы поучаствовали. Если использовать слово «присматривались», да — мы присматривались к этому проекту. Но никаких предметных переговоров по поводу приобретения этого продукта не было. Повторюсь, если бы у нас была возможность принять участие в конкурентном процессе, мы бы обязательно поучаствовали.
Герман Греф считает, что конкурентами банков в ближайшем будущем станут Amazon и Google, которые могут запустить свои финансовые платформы. В технологии вкладываетесь?
Мы давно внедряем роботизацию в своей деятельности. В сфере взыскания просроченной задолженности, например, роботы общаются с клиентами и помогают готовить иски. До 10% торговых решений по портфелю облигаций принимают роботы. Само собой, мы применяем машинное обучение при принятии кредитных решений.
В сегменте малого и среднего бизнеса – наш дочерний банк «СКИБ» предоставляет банковские гарантии онлайн в рамках ФЗ-44 и ФЗ-223. Он выдает каждую третью такую гарантию в стране. По 90% заявкам решение о выдаче принимает машина в течение нескольких минут, а весь документооборот происходит в дистанционном формате.
Вы тестируете биометрическую идентификацию клиентов? Какие параметры планируете использовать для этого?
Мы активно готовимся к тестовому этапу эксплуатации Единой биометрической системы, намеченному на первый квартал текущего года. На тестовом этапе будут опробованы основные сценарии — первичная регистрация биометрической информации клиента в офисе банка и предоставление ему доступа к услугам через дистанционные каналы. На этом этапе будет использоваться только лицо и голос. Дальше список будет расширяться, архитектура системы это позволяет.
А какое будущее у банковских карт? Греф назвал их атавизмом недавно.
Мы верим в продукт рассрочки в отличие от классической банковской карты, которая подразумевает комиссии и уплату процентов. В обществе давно сформировался запрос на социально ориентированные финансовые продукты. Поэтому мы инвестируем в карту рассрочки «Халва» — считаем, что для клиента этот продукт удобен, ритейлер при этом получает нового клиента. Такой продукт в каком-то смысле меняет потребительское поведение.
И в заключение, как вы закончили 2017 год? Каковы основные достижения и разочарования?
В 2017 году суммарные активы Совкомбанка выросли до 697 млрд рублей, а чистая прибыль по МСФО за год, по нашим предварительном оценкам, достигнет 26 млрд рублей. Главным успехом года мы считаем удачный старт карты «Халва». Ну, а главное разочарование года для нас, наверное, то, что не сумели попасть в список банков для обслуживания гособоронзаказа.
https://rns.online/interviews/Dmitrii-Gusev-o-strategii-chastnogo-banka-na-fone-gromkih-sanatsii-2018-01-15/