В шестнадцать Яромир как-то раз сбежал из дома. Перенервничал: какие к черту стандартные тесты, какая учеба, какой спорт, если его дорога – миры творить и никто ему никогда не даст ничего другого, так зачем же притворяться пай-мальчиком и идти по дороге, с которой все равно придется свернуть?
иПросто вышел со двора и пошел к друзьям – тем, с которыми когда-то пытался заделаться командой крутых граффитистов и рисовать торнадо на каждом доме, слишком уж зацепило то, живое и выворачивающее все мозги. Друзья катались на крышах поездов, гоняли на палаточные фесты, а уж о такой мелочи, как побег из дома, просто обязаны были знать все.
Сначала его долго отговаривали, а потом стемнело и старший из них, уже студент, поволок его с собой в Москву, где жил в коммуналке. В его комнате втискиваться было уже некуда, и он предложил Яромиру найти уголок где-нибудь между кухней и дверью в кладовку, которую никто не открывал еще со времен монархии. Яромир допоздна сидел у него, болтая с другими студентами и умело делая вид, что еще решает, куда поступать самому, потом вышел в коридор, поболтался на общественном турнике, посидел на полу часов до трех – лежать было жестко, – понял, что завтра же, наверно, вернется домой и принялся злиться на бездарно принятое решение.
Злилось ему на кухне, спиной к вмурованной в стену двери. Когда сидеть и кипеть стало совсем жестко и под спиной как будто что-то заходило ходуном – Яромир ненавидел нервную дрожь, – он встал, легко открыл эту дверь и сотворил в затхлой темной кладовке целую вселенную. Потом вышел обратно в кухню, свалился и спокойно заснул. А утром, конечно, уехал домой, отоврался родителям и стал жить дальше.
Через полгода тот студент на несколько месяцев пропал из компании, вернулся загорелый, жилистый и повзрослевший и пробормотал что-то про сессию, а потом попросил кого-нибудь "вписать" его на пару ночей: якобы коммуналку расселяют, надо искать новый приют.
Яромир как-то на выходных съездил на ту станцию метро – и еще под землей начал чувствовать подвох. Что-то дрожало азбукой Морзе и имело на него какие-то планы. Он все равно дошел до дома, где когда-то ночевал: строительные леса, рабочие... Но на знакомом этаже творилось что-то не то: пространство завивалось вихрем и поедало все упавшие в него кирпичи. Яромиру нестерпимо захотелось вскарабкаться по лесам и поздороваться с выросшим детищем, но он и так знал, что там: вечный Неверленд, где не надо взрослеть, город Торпа, где идти своим путем не получится, мир-сеть с жителями-пикселями, полный ассортимент систем, где можно ничего не решать.
Яромир посочувствовал другу: тот только-только глотнул самостоятельности, а тут получай – билет в голубую мечту эскаписта. Потом позавидовал: друг выбрался, а его через пару лет поглотят насовсем.