(фанфик по «Мудрецу» и «1812»)
Первая ночь в камере прошла для Деда весьма благополучно. Сокамерники — два за поджоги и один за многочисленные угоны фур — уткнули лица в подушки, изредка выдавая партии храпа, похожие на скрип дощатого пола, замедленного в несколько раз и заниженного на пару октав. Дед не спал, он лежал на спине и смотрел в потолок.
— Не спишь?
Дед узнал этот голос. Но, чтобы точно убедиться, он оглядел спящих — это точно были не они, их упрятанные по справедливости за решётку тела даже не шелохнулись. Потому что этот голос раздавался не в воздухе, он звучал только в голове у Деда.
— Слезай с койки, я дверь открою.
Дед послушно ступил на холодный пол, тихо прошёл до железной двери и остановился.
Без привычного скрипа и скрежета замков, тяжёлая металлическая пластина будто сама отодвинулась в сторону, а из коридора вырывался ослепительный свет. Вопреки законам физики, он не проникал в камеру, а лишь останавливался на пороге. Дед сделал шаг навстречу «белому миру», и дверь за его спиной, так же без каких-либо звуков, закрылась.
Дед потёр руки, как это обычно делают в фильмах, когда с преступника снимают наручники, хотя он уже давно их снял. Ему просто нравился этот жест в данной ситуации.
Друг, вызволивший его из земного плена, стоял у камина в центре твидовой комнаты с множеством книжных шкафов. Он смотрел на огонь, у его лица был виден дым, исходящий от трубки. Пахло дорогим шотландским табаком. Дед приблизился к своему другу, взял с каминной полки другую трубку, неспешно закурил её и сел в кресло, которое в тот момент будто провалилось на тысячу метров вниз. Тот, что стоял у камина, даже не шелохнулся.
— Так, значит ты помог Детективу? — продолжил он, иногда играя с интонацией, будто он говорил по-английски.
— Дело сделано, — отозвался Дед, когда дым из трубки достиг его лёгких. Казалось бы, говорить в такой ситуации не представлялось возможным, — парень теперь станет настолько известным, что денег ему хватит до конца жизни — та лесопилка принадлежала очень большому человеку, с большими деньгами.
— А зачем ты усы-то снял? Чуть нас всех не выдал.
Дед выпустил дым в направлении огня и, уставившись на оленью голову над камином, произнёс:
— Да никто ничего не заметил. Они подумали, что это муляж, мол, я так пытался скрыться от полиции.
— Опрометчиво, тем не менее.
— Беля, что ты от меня хочешь? Я сыграл в этом спектакле, зрители довольны, овации слышны в моих ушах — чего тебе ещё надо?
Демон после этих слов резко обернулся, опустив трубку и выпучив глаза на Деда.
— Какой я тебе Беля?!
— Бельфегор, прости, я забыл, что ты не любишь фамильярничать.
— Ладно ещё, Люцифер не обижается на твоего «Люци», но я… Я— совсем другое дело. Я такого не люблю.
— Прости, прости. Я забыл совсем. С этими смертными забываешь о здешних порядках.
Бельфегор сел в кресло напротив Деда и продолжил курить трубку.
— Я же тебя Левием не называю…
— Я тебе что, сын Израиля?
— Ну да, тут бы путаница вышла.
Дед взял со столика ручку и стал крутить её в руках. Бельфегор, скинув силой мысли с полки книгу, нарочито серьёзно произнёс:
— Есть ещё одно дельце.
Дед задержал ручку в вертикальном положении и выразил крайнюю заинтересованность. Бельфегор вернул книгу на место.
— Надо помочь ещё одному человеку.
Дед встал, положил ручку на каминную полку, присел на корточки, и стал смотреть в огонь, словно пытался что-то там разглядеть. Потом он повернулся к Бельфегору.
— Люди. Обожаю их, они такие классные.
— Нужно заставить его думать, будто он превратился в другого человека.
— Это несложно, сколько раз уже так делали. А я тут зачем?
— Тебе нужно с ним подружиться. А потом уже — делай, как знаешь. Главное, чтобы он победил в рэп-конкурсе.
— Да как раз плю… стоп, в каком-каком конкурсе?
— Рэп-конкурсе.
— Это что такое?
— Это когда стихи друг перед другом читают под музыку.
— Жалко, Сашка с Володькой не дожили до такого.
— Да, очень жаль.
Левиафан подошёл к шкафу в глубине комнаты, распахнул его и задумчиво хмыкнул.
— В этот раз можно что-нибудь броское, можно?
— Да хоть во всё красное оденься.
Левиафан развернулся в пол-оборота, его глаза сверкнули:
— Обожаю свою работу.