Он здоровается со мной, раскланиваясь. Всегда на свой особый манер растягивая второе слово: «Доброе у-у-у-у-тро», или «добрый де-е-е-ень», или «добрый ве-е-е-е-чер»...
Я даже придумал развлечение. Когда проезжаю мимо него с кем-нибудь, то говорю: «Смотрите, сейчас я подъеду, остановлюсь, а он скажет "добрый де-е-ень"». Так и выходит. Все рады. И он больше всех.
Еще не старик, он гуляет по нашему поселку, где дороги сделаны из битого кирпича, где осенью элитные коттеджи окружает образцовая грязь и помойка. Мало того, что сам контраст между дорогими жилищами и полной разрухой вокруг выглядит странно, так еще и он....
Идет по этим постапокалиптическим дорожкам, всегда одетый строго академически. Даже летом он одет в черный, хорошо сидящий костюм. В руке всегда, в зависимости от погоды, либо зонт, либо трость. Не хватает только котелка...
Кое-что мне удалось у него узнать. В прошлом он мой коллега-преподаватель.
- Теория марксизма и ленинизма - прекрасный предмет. Но он закончился. Потом филосо-о-о-о-фию. А перед пенсией - мировые рели-и-и-и-гии...
Религии он, как выяснилось, не любил.
- Не хотелось преподавать историю заблуждений человечества...
- А марксизм-ленинизм - не заблуждение? - спрашиваю.
- Оказалось - да, трудно спорить с действительностью, данной нам в ощущении.
Он раскланивается.
- Доброго у-у-у-утра...
Я тоже желаю ему доброго у-у-у-у-утра и еще некоторое время наблюдаю, как он вышагивает, опираясь на трость, по буеракам, которые администрация поселка называет дорогами.
Поселился он здесь, продав квартиру в Москве. Парадокс в том, что выбор объясняет он любовью к природе.
- Люблю я наши палестины, - говорит он. - Покой и воля.
Я обвожу взглядом реальность, данную мне в ощущении. Покой и воля - дикая смесь борщевика, недостроенных коттеджей-великанов и помойки...
Почти каждое утро, уезжая на работу, я вижу его гуляющим «по палестинам».
- Доброе у-у-у-у-утро, - кланяется он.
- У-у-у-утро доброе, - отвечаю я.
А вчера вижу - сидит на краю канавы рядом с зарослями борщевика. Зонтик валяется в двух шагах. Останавливаюсь. Подбегаю:
- Что с вами? Вам плохо?
- Добрый де-е-е-е-ень, - отвечает он. - Формула «ты царь: живи один» хороша только для царей.
Он подвернул ногу. Я помогаю ему подняться.
- Но когда ты живешь один и не царь, то есть шанс сдохнуть в канаве, любе-е-е-езный...
– Давайте-ка я отвезу вас в травмпункт, любезный,- говорю я.
В травмпункте ему накладывают гипс. Потом едем к его домику на окраине поселка.
- Вам еды привезти, пока заживает?
- Диоген жил в бочке, а я научился заказывать продукты по интернету, - говорит он.
На стене у него портрет девочки с косичками, ужасно похожей на него. Перехватив мой взгляд, он сообщает:
- В Германии дочь Зевса Персефона - покинула родимые края, удачно выйдя замуж за торговца...
Я киваю.
Уже через пару недель я опять увижу его. Он будет идти мне навстречу - такой же строгий, чинный и загадочный...
А когда мы поравняемся и я остановлюсь, открыв окно, он скажет, растягивая последнее слово:
-Добрый де-е-е-ень!
-------
При копировании ссылка на источник обязательна. Подписаться на рассказы можно здесь.
заказать двухтомник "Мост для Поли"и "Там далеко" можно здесь>>>