Отрицая общество потребления, Прилепин живет по его законам, использует его возможности на всю катушку. Человек медийный, он прекрасно ориентируется в мире, где имидж считается ценным товаром.
Материал опубликован на портале "Частный корреспондент".
Знаете, что объединяет Андрея Битова, Павла Басинского, Гюнтера Грасса, Владимира Бондаренко, Дуню Смирнову? Они все любят Захара Прилепина. А если и не любят, то уж во всяком случае интересуются его творчеством и симпатизируют автору «Саньки».
Человек и пароход
Нет в современной русской литературе писателя, который бы так пришелся по душе людям с противоположными эстетическими вкусами и политическими симпатиями.
Если одну и ту же книгу читают Наталья Иванова (либеральный журнал «Знамя») и Александр Казинцев (замредактора почвеннического «Нашего современника»), Сергей Чупринин и Станислав Куняев, то почти уверен — это книга Захара Прилепина.
У Лимонова читателей должно быть больше, но намного больше и врагов. Его имя одиозно. А Прилепин стал своим и для православно-державного Владимира Бондаренко, и для либеральной Дуни Смирновой.
Критики, кажется, соревнуются друг с другом, кто похвалит его лучше всех.
«Наиболее яркое событие в русской прозе». «Самый модный из молодых серьезных писателей». «Прилепин овладел… жанром рассказа в совершенстве».
Его сравнивают с Шукшиным, с Лимоновым и с Газдановым, что, впрочем, несколько настораживает, уж больно велик разброс. Еще больше настораживает, когда неадекватный критик видит в прилепинских пацанах «древнегреческих героев» и одновременно «книжных дворян».
Наталья Иванова отнесла Прилепина к литературной элите нулевых, поставив рядом с Александром Иличевским и Михаилом Шишкиным. «Захару Прилепину посчастливилось стать локомотивом новой духовности», — заявил в «Газете» Кирилл Решетников. Ну что же, практически «человек и пароход».
Есть у Прилепина и недоброжелатели, но их участь достойна жалости. Банкир Петр Авен, «наехавший» было на Прилепина, тут же превратился в злодея и врага народа. Либералы и патриоты, объединившись впервые за последние лет эдак двадцать пять, размазали буржуя по стенке.
Сентиментальный солдат
Поклонники Прилепина делятся на две категории. Первые книг Прилепина не читали или читали через строчку. Они и создали легенду о «суровой», «брутальной», «мужской» прозе крутого нацбола. Этот образ подкрепляет и сам Прилепин. Не только отличными фотографиями и хорошо продуманными интервью, но и своей публицистикой — грамотной и резкой.
Но Прилепин-писатель заметно отличается от Прилепина-колумниста. Здесь Прилепин — противоположность своему «учителю» Лимонову.
Один недоброжелатель назвал прозу Прилепина «женской». Он неправ. Женская проза бывает жесткой, с налетом цинизма. А проза Прилепина сентиментальна.
Лучше всего у него получается писать не о войне, не о революции, а о любви, дружбе, нежности. «Нежный» — его любимое прилагательное. «Люблю целовать его (сына. — С.Б.), когда проснется. Щеки, молоком моей любимой налитые, трогаю губами, завороженный. Господи, какой ласковый. Как мякоть дынная» («Ничего не будет»).
Отсюда же обилие уменьшительно-ласкательных суффиксов, отсюда все эти «братики», «пряжечки», «трусики», «кроватки». Герой Прилепина может даже не «уронить скупую мужскую слезу», а «скупо всхлипывая, расплакаться».
Павел Басинский полагает, что Прилепин ближе к западной литературе. А я думаю иначе — Прилепин явление сугубо русское. На Западе сентиментальность осталась уделом сценаристов мыльных опер, а в русскую литературу она возвращается после двадцатилетнего негласного запрета. Профессиональный литератор наверняка усмехнется, а зря. Сентиментальность — противоядие от цинизма.
Скромное обаяние антигламура
Сентиментального Прилепина знают только его внимательные читатели. Для остальных он нацбол, нонконформист, революционер, ученик и соратник Эдуарда Лимонова.
Отрицая общество потребления, Прилепин живет по его законам, использует его возможности на всю катушку. Человек медийный, он прекрасно ориентируется в мире, где имидж считается ценным товаром. Свой личный сайт Прилепин превратил в мощный ресурс самопиара. Сайты Пелевина, Сорокина и Алексея Иванова ему намного уступают.
Я не сомневаюсь в честности Захара Прилепина, но таков уж наш мир-супермаркет — он превращает в товар что угодно и кого угодно. Искренние нонконформисты Лимонов и Прилепин тоже становятся ходовым товаром.
В романе Марии Чепуриной «Гечевара», написанном, кстати, не без влияния прилепинского «Саньки», антибуржуазная революция превращается в рекламную кампанию сети ресторанов «Мак-Панк», а идейный вдохновитель революции писатель Алоизий Омлетов оказывается олигархом. Вместо попсы повсюду звучат панк-рок и хард-рок, вместо гамбургеров подают розалюксембургеры, менеджеры ходят на работу в рваных джинсах. Общество потребления просто переоделось.
Антигламур не может существовать без гламура, а нонконформизм без потребительства и конформизма. Революционер невольно встраивается в систему, даже становится необходимым ее элементом. Такова жизнь.
Система сильнее бунтарей. Картины авангардистов украшают музеи, которые сами авангардисты собирались разрушить.
Начинающий писатель
Антон Павлович Чехов как-то заметил: «Сказать «я писатель» — все равно что сказать «я красивый». Времена меняются, и в рассказе Прилепина «Ботинки, полные горячей водкой» появилась такая вот фраза: «Мы писали печальные книжки и, втроем, были самыми талантливыми в России». Это говорит герой, не автор, но герой-то автобиографический.
Воздух успеха сыграл с Прилепиным дурную шутку. «Ботинки», давшие название целому сборнику рассказов, вещь беспомощная, графоманская. Три пьяных друга шатаются по Москве. Трёп о политике, водке и собственном таланте. Вот, собственно, и всё.
После этого «шедевра» захотелось плюнуть и закрыть книжку. Но я все-таки стал читать дальше, и оказалось, что рядом с несколькими столь же провальными рассказами встречаются вполне приличные.
«Жилка», «Славчук», «Убийца и его маленький друг» — психологическая проза. «Смертная деревня» — готическая история в среднерусском антураже. А ведь были у Захара Прилепина неплохой рассказ «Грех» и роман «Санькя», не выдающийся, но крепкий, незаурядный.
Захара Прилепина сравнивают с Максимом Горьким. А ведь до пьесы «На дне», до трилогии «Детство», «В людях», «Мои университеты» Максим Горький чем-то напоминал Прилепина.
Модный, успешный литератор, нонконформист, автор нескольких превосходных рассказов («Коновалов», «Мой спутник»), и чудовищной «Старухи Изергиль», и сомнительного «Челкаша», и прямолинейных «Мещан».
Прилепин писатель неровный, успехи у него чередуются с провалами, неудачами. Это нормально для начинающего литератора. Но Захара Прилепина уже считают зрелым мастером. Он получил несколько престижных премий. Его книги издает уже не радикальное Ad Marginem, а респектабельное АСТ. Переводят за границей. Критики числят его среди ведущих современных прозаиков.
А он как был, так и остается начинающим писателем.
Автор: Сергей Беляков, "Частный корреспондент".
