Утверждают, что в давние времена охотничьи запреты соблюдались без обсуждений. И никому не приходило в голову бить маток по весне, например. Потому что арифметика простая и понятная – каждая матка весной - это минус семь глухарей осенью, девять рябчиков, семь уток, один-два лосенка.
В русской общине, возможно, присутствовали старики, транслирующие традиции лесования. Но по причине краткости охоты, обширности угодий, малой доступности их большей части, других, более приоритетных, весенних полевых и лесных дел, сезон размножения проходил нормально. И специальных действий по сохранению животных не требовалось.
У таежных народностей существовали запретные участки, где размножались значимые для выживания племени виды животных. Но это не факт. Потому что священные места - скорее геологические образования, а они точечные, а не участки тайги. Чем еще мог маскироваться запрет – родовыми табу, связанным с происхождением рода, от медведя или бобра, например.
Потому что это было проще, чем объяснить добытчику азы популяционной экологии, которой, собственно, и не было еще. Смысл запретов предполагался в том, чтобы твои угодья, закрепленные неформально, не оскудели и воспроизводили достаточно дичи. И обеспечивали выживание тотемного животного. Которое, кстати, тоже благополучно поедалось в голодные времена, чем спасало род.
Причина, по которой охотники уничтожили соболя к началу прошлого века - загадка, коль скоро считается, что запреты соблюдали все. И они были понятны охотнику. И исходили не от государева чиновника, а из традиции. Может быть, для таежника был смысл сохранения съедобной дичи, а зверьки, имеющие мех, не имели табу, по причине малоценности меха в таежном быту, и малосъедобности носителя этого меха. Да еще на фоне существенной цены меха.
Возможно, купцы постепенно учили аборигенов обходить запреты, ради излишеств или огненной воды. То есть, создавая лишние потребности. И если ранее абориген был сыт рыбою и дичью, а крестьянин-охотник был сыт с хлева, дичью, рыбой и рожью с репой, теперь они хотел выпить, а может и ружье английской выделки в серебре. И сапоги со скрипом, совершенно бессмысленные в тайге.
Но, с другой стороны, к началу прошлого века был выбит и лось. Несмотря на то, что его мясо не торговалось, а только кожи. Но свидетельства этого мы имеем с ограниченных участков наблюдений. И последующий взрывной рост популяции лося превышает скорость воспроизводства. Что может говорить о свободных, синхронных и дальних перемещениях этого зверя. От беспокойства или к кормовой базе. Хотя рост связывают с охраной, выводя из этого некие теории охраны как единственного блага.
Нынче система сохранения животных сильно усложнилась, и ее эволюция пошла - куда пошла: запретные территории + запретные сезоны + запретные орудия + запретная цена + запретное поведение + система допуска к угодьям и оружию + система наказаний. И конечно же – аренда, которая формирует поведение арендатора как хозяина и тоже сокращает справедливый допуск желающих к природе и ресурсу. Хотя поведение хозяина в теории и хорошо для популяций.
А развитая таким образом нынче система охраны, при обилии запретов и их необоснованности, при традиционной компенсации жестокости запретов их игнорированием, при непрозрачной системе допуска к ресурсу, и при нищете, и охранника, и массового потребителя, непременно рождает знакомое нам всем поведение свой - чужой. Которое погубило больше жизней животных, чем водка спасла.