Текст написан в феврале 2019 года
Во всей моей больничной истории больше всего меня волнует вот что: я слишком привыкла, и многое странное кажется нормальным. Считайте, пациентская деформация. По этой причине забываю, что для большинства вот эти мои "трепан", "капельница", "горбачевка", "ткм" - явления загадочные, неочевидные, а потому пугающие. Я не нарочно, просто привыкла, простите.
Если простым человеческим, получается так.
Сейчас я нахожусь в НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии им. Р.М.Горбачевой - подразделении Первого медицинского университета. Удивительная клиника с удивительным функционалом. Башня, спроектированная немцами, втиснута между более старыми корпусами медицинского квартала; башня, спроектированная по стандартам комфорта и безопасности пациентов, которая едва вмещает всех, кто нуждается в лечении; центр, который специализируется на лечении детей, но лечит и взрослых. Клиника, где работают специалисты, на которых надеятся, молются; клиника, к которой всегда будет привлечено мощное внимание, и которой при том всегда будет чего-нибудь не хватать.
Клиника эта - заведение режимное, но не закрытое. Попутное ворчание сотрудников "положите сумку в мешок", "наденьте маску", "обработайте руки антисептиком" - это не скука и не вредность; это совершенно закономерная охрана без микробного положения пациентов. Поскольку новой жизни после трансплантации предшествует смерть клеток, надо очень стараться, чтобы никакая маленькая ползучая дрянь не подобралась к пациенту: будет взрыв, реакция, антибиотики, долгое лечение последствий, отсрочка операции, страх, риск. Собственно, то, чего я боюсь сейчас более всего, - ошибиться в режиме: не принять вовремя или совсем таблетки, съесть что-то не то, положить не туда руку, поставить не туда ногу, забыть про антисептик. Если я что-о решаю в своей болезни, то это - соблюдение правил; те же правила касаются посетителей. И все вход для них открыт. Если есть желание брать сменку, заворачиваться в халат, маску, заливаться антисептиком и терпеть малую нужду, жажду и голод, потому как в пространстве пациентов посетители не могут ничего такого.
Трансплантация костного мозга (ТКМ) - трудоемкий, масштабный, рискованный, но все же - способ лечения заболеваний крови. Как правило, пациент, которому показана ТКМ, уже прошел множество кругов, близких к аду. Обязательно: анализы крови в промышленном количестве (вены исколоты, частично потеряны для дачи крови), пункции и трепанбиопсии костного мозга (грудина и поясница исколоты под местной анестезией толстенными иглами), катетеры (переферия в вене и центральные в крупных венах под ключицей или на шее), капельницы (круглосуточная привязь к стоке с бутылочками, висящими вверх ногами), переливания (кровь, плазма, эрмасса). Это я все к чему: как человек деформированный, я многих манипуляций даже не замечаю, трепан почитаю процедурой болезненной, но простой - подумаешь, проткнули кость в пояснице. Любая терапия, текущая из капельниц - круговорот жидкостей в организме, что провоцирует разные эффекты. И тогда ТКМ - это просто очень интенсивное прохождение всех этих уровней. Собственно, я сейчас на таком интенсиве.
На моей жизни это отразилось следующим образом. Я заточена в башне, потому что во мне умирают иммунитетные клетки. Я ослаблена, потому что - анемия, препараты. Я без волос, потому что химия их сжигает. Я мало знаю о своем будущем, потому что протоколы протоколами, но ответы моего организма на лечение в них не прописаны.
Все выше описанное - изнурительно, волнительно и частенько интимно. Потому болеющие часто уходят в себя. Здоровые не виноваты, что не могут понять этот редкий опыт, но и болеющим некуда деть свою боль, которая нетерпима к непониманию.
И все-таки хорошо, что я успела привыкнуть, иначе не представляю, что бы...