Я очень нежно люблю Ван Гога. Как ранимого художника, как великодушного мужчину и как смелого человека.
Говоря кратко, для тех, кто не читает больших статей, мне он симпатичен своей искренностью и готовностью жертвовать ради любви к людям самым дорогим – вплоть до репутации.
Мне близко его горячее желание изменить мир к лучшему даже ценой своего здоровья и благополучия, мне понятны его его гнев и отчаяние при виде нечистых человеческих намерений.
А почему я переодела художника на портрете (см. картинку внизу статьи)? Сейчас объясню! Всем известно, что отец Ван Гога был протестантским пастором и что сам Винсент пробовал себя на этом поприще. Известно также, что Винсента изгнали из рядов священнослужителей за излишнюю близость к народу, за то что он посещал своих подопечных шахтёров в их жалких и грязных жилищах, носил их семьям еду и лекарства.
Сейчас нам уже трудно представить Ван Гога священником, хотя как знать? Был же у нас Иоанн Кронштадтский, приходящий домой босиком, отдав сапоги первому встречному бедняку. Православная церковь всегда была снисходительна к проявлениям неотмирности Христа ради.
К слову, церковная жизнь никогда не была чужда и истинного творчества.
Вспомним Андрея Рублева, пересмотревшего ветхозаветный образ Святой Троицы (основу основ!) в пользу минимализма или митрополита Филарета, который переписывался с Пушкиным в стихотворной форме.
А святитель Феофан Вышенский, который помимо молитвы в затворе чем только ни занимался: резьбой по дереву, игрой на музыкальных инструментах, выращиванием растений на балконе, чтением светской литературы! Святитель Феофан учил, что всё что восхищает душу к небу и вызывает благодарность ко Творцу и есть добро.
Поэтому я с сожалением заключаю, что родись Винсент в восточной христианской традиции, его путь был бы не так печален.
Тем не менее я не рискую облачить Ван Гога как православного священника в епитрахиль и поручи и ограничиваюсь смиренным римским воротничком.
С днём рождения тебя, человек, написавший подсолнухи, которые учат нас тянуться к Свету!
