Начало
Всего их было двадцать пять человек. Кто сидел на брёвнах, а кто лежал, набросав соломы. Блестели белки глаз, но не зубы. Никто не шутил, не смеялся, разговоров не слышно. Не дружина, а поминки.
Бурислав взял миску с варевом чел в сторонке, без охоты похлебал. Еда горячая, сытная, повар расстарался, но кусок не лез в горло. И согреться никак не удавалось, обжигает, да не греет.
"Разведчики... к старейшинам!.." — услыхал он снаружи.
В хоромах воеводы горели масляные светильники, было надымлено.
В большой комнате за длинным столом сидели старейшины. Воевода стоял.
Разведчики вытянулись, всматриваясь в лица стариков. Старики как один мрачны. Напуганы. Разведчики переминались с ноги на ногу.
Их выспросили о поездке, потребовали деталей, от всех просили дополнять.
Расспросы продолжались, но казалось, что старейшины, как дети, надеются разговорами оттянуть, заболтать жуткую правду.
Бурислав клевал носом. Рассказы друзей, словно страшноватая колыбельная, убаюкали.
— Бурислав, мальчик мой, — услыхал он окрик. — Ты где, так тебя растак, пропадаешь? А ну, говори.
Бурислав вздрогнул, зевнул, готовый провалиться под землю. был сквозь землю провалиться.
По комнате прокатился смех.
— Вот, а мы испужались!
— С такими-то молодцами!..
Присутствующие старейшины почти все улыбались.
— Говори. Вспомни хорошенько. Главное, вспомни, что думал, что чудилось.
Бурислав пытался собраться с мыслями, но мешали глаза, которые смотрели на него и песок в собственных, и дым в голове. Чего они от него хотят? Всё уже рассказали... Что он-то может знать. Бурислав испугался: а вдруг воевода и остальные знают о его даре?
— А скажи нам, — пришёл на помощь старейшина Микула, — много ли тех врагов было?
Бурислав отрицательно крутнул головой, прежде чем сам понял.
— А почему? Следов же не осталось.
Бурислав бросил взгляд на воеводу, но старик глядел в пол.
— Не знаю.
— Чьи же?
Митрофан пожал плечами.
— Наблюдательный, да молчаливый, — с досадой кхекнул тощий и длинный старик Перемысль. — Может, нам и бояться-то нечего, может, то бандиты простые...
Бурислав покачал головой.
И тут же стало тихо.
Он даже сам испугался. Но взгляд воеводы придал смелости.
— Супостаты они. Придут. Будет ненастье, а следом придут.
— Мы всю ночь просидим так, отцы, — сказал воевода. — Эта армия — не сказка. Мы все почувствовали. А этот малец, — палец воеводы ткнул в Бурислава, — хоть и зевает, а чуйка у него... Я бы пошёл глянуть, не собирается ли гроза.
Когда, шаркая ногами, старейшины один за другим покинули дом воеводы, Бугор упёрся локтями в стол и закрыл глаза. Так он сидел некоторое время, видимо, совсем без сил. Потом, не размыкая век, сказал:
— Труднее всего бороться с тем, чего нет.
-Но ведь они есть, — робко возразил Бурислав.
Все разведчики давно ушли. Его воевода зачем-то оставил.
— Они есть там, — сказал воевода, показывая на улицу, — но их нету здесь, — постучал по лбу. Вдруг он пристально поглядел на Бурислава. — Но у тебя они есть...
Бурислав поёжился. Почудилось: в мутном взгляде воеводы мелькнула надежда?
— Иди поспи. А то заснёшь на посту.
Болели ноги, но что ж ноги — они ноги и жаловаться не умеют, а просто встают или подкашиваются. А пока что он стоял на ногах, чего ж жаловаться.
Посреди двора Ванюша рассказывал остальным дружинникам об их поездке.
Бурислав нашёл местечко в дровешне. Там было темно, тепло и тихо, и мыши не мешали. Почти.
Но сон не шёл. Казалось, стоит положить голову хоть на наковальню, хоть на деревяшку и закрыть глаза хоть на секунду и всё. Не тут-то было. Ворочался с боку на бок. Прислушивался к звукам снаружи, во дворе. По-хозяйски вернулся страх.
...Во сне он снова видел женщину. Она манила к себе. А он пытался разглядеть лицо зачем-то. А потом подул ветер. Повылазил туман. Похолодало. Из тёмной чащи на него глядел кто-то зло и жадно...
Почувствовав, скорее, рассвет, чем заметив, Бурислав выбрался из сарая.
Снаружи было почти так же темно. Небо было обложено плотными ватными тучами так плотно, как и мать не укрывает дитя.
Лес чернел поверх серого частокола. Стая птиц взлетела над верхушками деревьев. Нет, это была не стая — а рой. Туча. Птицы повисли над лесом, над самыми макушками могучих вековых сосен и яростно, словно спорщики, никак не могли угомониться. Они слали проклятья, насылали порчу, суля и сыпя гаем и чёрными перьями.
Облако птиц, гомоня и дрожа — то ли от ярости, то ли от страха, — неподвижно висело между насупленным небом и смоляным лесом. Во всём мире темно.
Защитники деревни глядели на всё это поверх частокола.
Ослепли, когда солнечная спица молнии ударила в спину леса. Словно стилет впился в шкуру зверя.
Но по пути он прошил птичью стаю. Сыпанул искрами. Каждая такая искра — из тысяч — была воспламенившейся прямо в воздухе птицей.
Кто-то рядом взвыл от ужаса.
Бурислав с трудом оторвал взгляда от феерии в ночном небе.
Левый, присев с полусогнутыми руками, с локтями, словно крылья куры, подпрыгивал и ходил в перевалочку. При этом скулил, подвывал и взвизгивал. Напоминая и не напоминая глухаря на току.
Бескрайнее птичье облако двинулось, прячась от испепеляющего их огня. Молнии летели следом.
Небесный палаш снова и снова бил в шкуру зверя, не в силах пробить её, желая уязвить его. Судорога пробегала всякий раз, когда звучал гром, это ветер утюжил верхушки деревьев.
Бурислав пожалел пернатых, за то что в этот день не было им пристанища ни на земле, ни в небе.
Предчувствие плохого сжало сердце холодными, словно только что из колодца, руками.
И тут, как будто было лишнее место, хлынул дождь. Он начался с ветра, с брызг, но через минуту навалился стеной. Лес скрылся за пеленой мельтешения света.
Люди, дружинники и просто, стояли мокрые, оглушённые, незрячие, не помышляя об укрытии от ливня.
Левый, поникнув головой, сидел на корточках, вокруг него уже образовалось маленькое озеро воды.
Донёсся глухой дребезжащий звон — ударили в медный брус у ворот:
"Тревога! Тревога! Тревога!"
◄ / Продолжение►►
Подписывайтесь Ставьте лайки! Помогайте автору
ОГЛАВЛЕНИЕ
и хорошего чтения