Четырнадцатая часть истории об ограблении инкассаторского броневика в Витебской области, случившейся несколько лет назад.
Температура -27 С.
В двенадцать часов пять минут Минаев сошел с пригородного "дизеля" в Городке - населенном пункте со статусом города и районного центра в полусотне километров от Витебска. На Минаеве были камуфляжный бушлат армейского образца, потертые джинсы, заправленные в обрезанные белые валенки с резиновой подошвой. На голове – трикотажная черная шапка. Не считая слегка яркой, свежей раскраски новенького бушлата и спортивной сумки больших размеров, Минаев ничем не выделялся из толпы полудеревенских жителей Городка, очутившихся в этот морозный день на остановке автобуса около вокзала. До прибытия автобуса одежду людей усыпал иней от их дыхания.
Минаев был готов продолжать играть роль рыбака и вернуться вечером в Сосновку за оставшимися деньгами, но рассудил, что рисковать из-за лишнего миллионов баксов не стоит. Того, что он перевез за две ходки, вполне достаточно, чтобы спокойно жить где-нибудь в тихой, гостеприимной латиноамериканской стране в кругу семьи... Еще необходимо придумать, как получше распорядиться добычей... Хотя при достаточно благоприятном стечении обстоятельств деньги в Сосновке, спрятанные в погребе, в забитой трубе старой печки, которая служит лишь украшением дома, и под стрехой в сарае, когда-нибудь могут вернуться в его руки... Дело за ментами и бандитами, которые идут по его следу и способны отыскать со дня на день его временное убежище. В том, что такое когда-нибудь произойдет, он не сомневался ни секунды: у преследователей достаточно людей, средств и времени, а ему только предстояло начать свой бег, который неизвестно когда закончится...
За одну остановку до конечной на центральной площади Городка Минаев вышел из автобуса. Проверив, нет ли за ним слежки, он направился к торговым рядам вещевого рынка. Ассортимент предлагаемых на продажу товаров поражал своим убожеством. Минаев поторговался для приличия с одетой в тысячу одежек бабой и купил у нее темно-синюю куртку на тройном синтепоне и китайские ботинки желтого окраса с высоким голенищем и толстой пластмассовой подошвой. Качество товара не внушало особого оптимизма. Но прежде чем вещи расползутся по швам, недели две пройдет. А больше от них и не требовалось.
К полудню торговля на городском рынке окончательно замерзла.
Минаев уложил обновку в сумку и пешком направился к автостанции. После изучения расписания он убедился, что сегодня все рейсы в сторону Питера уже состоялись, а единственный автобус до Великих Лук отправлялся лишь в десять часов вечера.
Чем куковать в городе, где все от мала до велика знают друг друга в лицо, лучше всего было бы, по мнению Минаева, появиться на автостанции завтра рано утром, как раз к семичасовому автобусу, и на нем выехать из области, оцепленной войсками и бандитами.
Минаев затарился продуктами в магазине при рынке и вернулся на железнодорожную станцию. На "дизеле" он проехал одну остановку в сторону Витебска. Станция, где он вышел из "дизеля", называлась Лосвидо. Три километра по заснеженному лесу - и дачный поселок на берегу озера...
Температура -29 С.
Леликов на верхней полке купе в вагоне скорого поезда проспал без сновидений шесть часов. Когда начали побаливать от пролежней бока, он открыл глаза и оставшийся до Орши час с хвостиком скоротал, путешествуя из одного конца вагона в другой.
Скорый прибыл в Оршу с опозданием на десять минут, и капитану даже не удалось заметить хвост ушедшего час назад Витебского "дизеля". Леликов с чистой совестью проследовал на вокзал к коллегам за машиной, присланной за ним из Витебска.
Обстановка на шоссе Орша-Витебск оказалась вполне нормальной. В половине седьмого вечера капитан, разглядывая в свете фар таблички с названиями населенных пунктов, что дремали по бокам шоссе, прочел указатель поворота на Сосновку. По встречной полосе мчалась пожарная машина. Капитан оглянулся и заметил, что она свернула к Сосновке. Он приказал водителю развернуться и ехать следом за пожарниками.
Интуиция? Ясновидение? Чудесное озарение? Но вся наша жизнь, от самого рождения до самой смерти, есть одно огромное совпадение несовпадаемого! Или то, что скрывается за избитой фразой: случай помогает только тем, кто упорно трудится ради достижения какой-то цели? В общем, что именно заставило капитана следовать за машиной, не суть важно.
Милицейские "роллс-ройс" остановились рядом с пожарной машиной на обочине проселка. Пожарные и не думали разматывать рукава к догорающему дому. Деревенские без помощи города не пропустили огонь к хозяйственным постройкам во дворе хутора. Леликову указали на двух представителей местной власти, гревшихся возле огромного пионерского костра. Ими оказались местный участковый и директор колхозного АО "Рассвет", которому принадлежала находящаяся через лес от места пожара молочная ферма. Пока капитан пробирался через толпу деревенских зевак к властям, на дороге показалась карета "Скорой помощи".
Показав участковому удостоверение, капитан спросил:
- Что произошло?
- Мы вас не вызывали, - хмуро сказал младший лейтенант, возвращая документ Леликову. - Обычный пожар. Какое дело до него парням из уголовки?
- Я по личной инициативе, лейтенант. Еду из Орши - и вдруг пожар. Вот и подумал, что не помешает заглянуть на огонек и помочь чем смогу. Так что у вас стряслось?
- Загорелся дом, товарищ капитан. Не знаю, чем это вас привлекло...
- Кто-нибудь из жильцов пострадал?
- Нет. В доме никто не жил с самой осени, почти с середины октября.
- А где хозяева?
- Дом принадлежит Богданкевичу Игнату Пантелеевичу. Он сейчас лежит в областной больнице с пневмонией.
- Так долго?
- Что вы хотели? Богданкевичу под восемьдесят. Его старуха померла этим летом, и он совсем раскис. В больнице нашли какие-то осложнения после пневмонии. Сердце или почки.
- От кого вы узнали о его болезни?
- Об этом вся деревня знает.
- Все-таки, от кого?
- От моей жены. Старик приходится двоюродным братом ее деду.
- Лейтенант, вы точно знаете, что в доме никто не жил.
- Да, - с сомнением ответил участковый.
Капитан уловил в голосе участкового нотки неуверенности и уточнил:
- Может, кто-нибудь в отсутствие хозяев останавливался в доме?
- А… так вы по поводу ориентировки, чтобы прошерстить все дома, оставшиеся зимой без постоянных жильцов?
- Угадал.
- Я, товарищ капитан, опросить всех в Сосновке еще не успел. Сегодня - воскресенье... - Капитан, соглашаясь с участковым, кивнул головой. - Но я знаю наверняка - в четверг и пятницу в деревне никого постороннего не видели.
- Люди могли не заметить чужака, пробравшегося ночью к Богданкевичу. Дом, кажется, находится на приличном расстоянии от остальных построек Сосновки... Ладно... Лейтенант, пока здесь находятся люди, вы, как человек, которого они знают и которому доверяют, спросите их еще разок о чужаках, крутившихся вчера или сегодня около дома.
Невдалеке по стыкам рельсов прогрохотал железнодорожный состав.
- До станции отсюда далеко? - спросил капитан.
- Пятнадцать минут пешком.
- Понятно. Я, пожалуй, сбегаю на станцию, а вы поговорите с людьми. Договорились?
- Да.
- Я сам вызову криминалистов, чтобы они осмотрели местность, прилегающую к дому, и, когда он догорит, покопались в угольках. Вы проследите, чтобы люди ничего не затоптали до их приезда...
На подоконниках зала ожидания в огромной деревянной бадье рос усыпанный бутонами "тещин язык"... Капитан сразу прошел в комнату дежурного. Однако до прибытия "дизеля" из Орши оставалось десять минут, и Леликову пришлось ждать дежурную, сидевшую за кассой и выдававшую билеты пассажирам. Объявив по радио о прибытии пригородного поезда, женщина, закрыла окошко кассы и отправилась его встречать.
Капитан до отправления поезда успел задать несколько вопросов пассажирам, оказавшимся на перроне. Ничего существенного от них он не добился. Зато когда дежурная пригласила его в натопленную комнату начальника станции, в просвет средь облаков выглянуло солнце: первым делом женщина выдала, что у нее сегодня утром покупал билет неизвестный молодой человек лет двадцати пяти.
- Когда вы заступили на дежурство? - спросил капитан.
- Вчера вечером.
- А когда вас сменят?
- Сегодня в девять часов.
- До вчерашнего дня вы когда последний раз выходили на дежурство?
- В четверг.
— Значит, в субботу утром и днем, а также в пятницу вечером вы никого не могли видеть, - вывел капитан. - А в прошлое дежурство ваш молодой незнакомец не появлялся на станции?
- Нет. Только сегодня утром, - повторила дежурная.
- Как он выглядел?
- Одет по-городскому. Я тогда подумала, что он приезжал к кому-то в гости и, наверное, ночевал.
- Как вы относитесь к тому, чтобы после смены съездить в город? Надо составить фоторобот вашего незнакомца.
- Хорошо.
- Чужаки больше у вас не брали билеты до Витебска или Орши?
- Только один рыбак сегодня. Вы говорили с ним на перроне...
- Сколько рыбаков к вам обычно приезжает на озеро?
- Когда как. В выходные дни, когда теплее, чем сегодня, приезжает человек пятнадцать. Я почти всех их знаю в лицо...
"Не хватало, чтобы дом Богданкевича для сугрева подпалили пьяненькие рыбачки! - озаботился Леликов неожиданно появившейся мыслью. - А я всполошился из-за сущего пустяка..."
- Что вы знаете об Игнате Богданкевиче? - спросил капитан.
- Работал до пенсии. Пока была жива его бабка, пропадал на рыбалке. Не дурак выпить за чужой счет.
- Он заядлый рыбак?
- Да.
- Рыбу он ловил только на вашем озере?
- Нет, конечно. У нас одно баловство, особенно в последние годы. Разве что рядом с городом и лёд зимой рано замерзает. А так то обычно Богданкевич чуть свет бежал на первый утренний "дизель", идущий в Витебск в пять утра, ехал на нем в город, там пересаживался на что-нибудь другое и двигался дальше. Это зимой. Летом он нагружался продуктами и отсутствовал неделями. Лесовик.
- На чем он возвращался зимой с рыбалки?
- Последним "дизелем" из Витебска или, переночевав в городе у дочери или знакомых, возвращался в Сосновку часам к двенадцати. Иногда приезжал от дочери в пять вечера. Раньше у нас на станции еще встречались два "дизеля" - из Орши и из Витебска, - и Богданкевич устраивал целое представление перед городскими рыбаками. Выйдет он из Оршанского поезда, двинется вразвалочку по перрону, где на ящиках сидят городские, и спрашивает у них, много ли рыбачки надергали ротанов в его пруду, оставили или нет ему для кошки, а то, говорит, лещей да щук у меня полный ящик, но нет мелочи. Как-то раз в январе, тогда стояли жуткие морозы, хвастаясь перед подвыпившими тремя рыбачками, предъявил на всеобщее обозрение леща килограммов на пять-шесть. Огромнейшая, я вам скажу, рыбища. Случись дело летом, я подумала бы, что он споймал ее сетью с каким-нибудь дружком из рыбоохраны. Но зимой, в мороз... Вот каким он был рыбаком.
- Почему был?
- Расклеился наш лесовик, как похоронил старуху. Раньше чуть не босиком по снегу бегал, а тут на тебе - подхватил простуду и слег в больницу. Чуть концы, говорят, не отдал. Погода всю осень стояла теплая, а он умудрился простыть... Дочь после выписки оставит его у себя дома в городе.
- Богданкевичи давно живут в Сосновке?
- Лет тридцать. Сначала они жили со старухой в самой деревне, но Богданкевич получил от лесничества, где он тогда работал, кусок земли под дом и до пенсии успел натаскать из леса бревен и сложить из них хату. Когда вышел на пенсию, устроился сторожем при колхозном саде. Гроши, но и то - деньги.
- Кто-нибудь из знакомых Богданкевича в прошлые годы останавливался зимой в его доме?
- Не знаю.
- А летом?
- Летом на каникулы к ним привозили внуков. Посторонних я не припомню... Правда этим летом у них на дворе стояла примерно с неделю легковая машина.
- Может, она принадлежит его детям?
- Нет. Ни у сына, ни у дочери машины нет.
- Не помните, что за машина?
- Я в них не разбираюсь. Спросите у моего внука, он выдаст вам от и до о любой проехавшей машине. А ему только семь лет!
- А какого цвета была машина?
- Вишневая, кажется.
Капитан отметил про себя, что у Минаева авто такой же масти. Он спросил:
- Кто-нибудь, кроме вас, в Сосновке мог заметить машину у Богданкевичей?
- Спросите у детей, - посоветовала женщина.
- Придется, - сказал Леликов, вздохнув. - Чем занималась супруга Богданкевича, когда он сам был на промыслах в лесу и на озере?
- Ковырялась в огороде. Они держали всегда кур, кабанчиков пару. Дел достаточно, чтобы стоять раком с утра до вчера.
- Во сколько, вы говорите, прибудет ваша смена?
- В восемь тридцать.
- Тогда вы поработайте, а я потом заеду за вами. Никуда не уходите со станции...
Капитан вернулся на пожарище. Здесь уже во всю работали криминалисты. Первым к капитану подошел местный участковый:
- Товарищ капитан, мне сказали, что сегодня около дома Богданкевича видели какого-то городского парня.
- Точно городской?
- У нас в Сосновке такого нет, - участковый описал внешний вид Гаррика.
- И часа за два до пожара на дороге в лесу стоял второй "гольф" бежевого цвета. Машину заметил шофер молоковоза, возвращавшийся с фермы.
- Номера?
- Шофер не запомнил. Но точно наши, витебские.
- Кто-нибудь находился в салоне "гольфа"?
- Нет. Только около открытого багажника стоял парень лет двадцати пяти.
В разговор Леликова и участкового вклинился капитан Анисимов, старший группы криминалистов, работавших около пожарища.
- Пляшите, Олег Павлович! - предложил Анисимов.
- Чего ради?
- Нашли следы, ведущие от дома в лес. Кто-то волоком тащил мешок до кустарников около дороги на ферму.
- И это все?
- Самое главное приберег напоследок, - улыбнулся Анисимов. – В сарае под дровами обнаружен инкассаторский мешок.
- Пустой?
- А вам сразу подавай деньги? Мы продолжаем раскопки в сарае, возможно, найдем и деньги...
Температура -30 С.
Фотороботы Гаррика и Блохи, составленные по описаниям жителей Сосновки, одновременно попали к сотрудникам милиции на вокзале Витебска, и при содействии Посредника к Бригадиру, отвечавшему за сбор дани с привокзальных проституток и мошенников. Бригадир лишь бросил один взгляд на фотороботы и сразу признал в них своих подопечных. Обрадованный молниеносным опознанием, Посредник отправил по подсказанным Бригадиром адресам группы "психологического воздействия".
В дверь Блохи постучали. Условный сигнал и Бригадир, скучавший в одиночестве на лестничной площадке, не насторожили Блоху. Он уже три часа поджидал, когда же наконец к нему заявится Бугор с требованием объяснить, по какой причине Блоха отсутствовал на рабочем месте в субботу и воскресенье, чем нанес финансовый урон ему лично... Блоха отпер дверь... Оттеснив Бугра в сторону, в квартиру вломилось четверо громил с лицами, не шибко отягченными высоким интеллектом. Блоха за вспышками боли по всему телу пропустил, как в проеме двери возник невзрачный человек и начал приказывать кому что делать.
-... дуй по второму адресу. Здесь мы уже управимся без тебя.
Бригадир, так и не переступив порог квартиры Блохина, закрыл дверь. У Блохи, когда его покинул единственный знакомый человек, прибавилось тяжести на душе. От ударов, что он схлопотал, когда его грубо обыскивали, или от обычного страха за свою шкуру у Блохи все плыло перед глазами. Его наградили очередной дюжиной тумаков, в мозгах и перед глазами заметно прояснилось. Блоха посмотрел на невзрачного человека, расположившегося в квартире, словно у себя дома...
- Кореш, ты взял чужие деньги, взял без спроса. Ты же не станешь втирать нам, твоим корешам, что ты честно срубил столько бабок?
Один из громил ткнул пачкой денег в нос Блохи. На полу появилась первая кровь. Блоха рассудил, что кровопускание этим не ограничится. Он посерел и попытался растечься по полу около стеночки. Но ему помогли сохранить четкость форм и оставили стоять на ватных ногах. Блоха только охнул, когда второй громила аккуратно надавил на болевую точку на плече.
- Я все-все-все расскажу, - умолял Блоха.
- Ты у нас начинаешь на глазах умнеть, - похвалил невзрачный человек.
- Я все скажу, все-все-все... Только не убивайте меня, - продолжал канючить Блоха.
- Послушаем пока, что ты нам споешь в оправдание, - ухмылка людоеда обезобразила лицо человека, и он перестал быть невзрачным.
Чем-то его глаза напоминали Блохе глаза Минаева. Он вспомнил фамилию рыбака, которую не мог вспомнить все минувшие сутки! От глаз невзрачного человека веяло смертью! Наверное, и глаза Минаева предупреждали не связываться с ним, думал Блоха, пытаясь слиться с абстрактным узором на обоях и стать частью неодушевленного интерьера квартиры...
- Я все расскажу, - в третий раз пообещал Блоха.
- Арон, - сказал громила, удерживавший Блоху в вертикальном положении. - Что он заладил: расскажу да расскажу? У меня рука затекла. Может, я его пару раз поглажу, и он полежит кучкой ветоши в уголочке, собираясь с разбежавшимися мыслями? Как по-твоему, Арон?
- Не спеши. Корешок сейчас все сам расскажет, как и обещает. Зачем нам терять время, пока он будет приходить в себя? И потом его придется отливать водой, а на улице минус тридцать... Мы же не фашисты какие, да и он, надо сказать, не Карбышев. - Невзрачный человек приподнял за подбородок поникшую голову Блохи. - Ты, урод, хоть знаешь, кто такой генерал Карбышев?
- Да, - просипел на всякий случай Блоха, которому фамилию «Карбышев» ничего не говорила.
- Ну так давай, рассказывай, пока у меня не появилось желание превратить тебя в ледяную глыбу.
- Мы встретили его вчера на железнодорожном вокзале, - зашевелил разбитыми губами Блоха, - и проследили за ним до Сосновки...
- За кем вы следили?
- За рыбаком, - фамилия рыбака опять куда-то удалилась из памяти Блохи. - За человеком, фотографию которого мне показал Бригадир в пятницу. Мы проследили за ним до места, где он прятался... Дождались, когда он уйдет, влезли в дом и забрали деньги, которые сумели найти... - Блоха шмыгнул кровянкой в носу и взахлеб выложил то, чем он с Гарриком занимался вчера и сегодня.
- Тебе крупно повезет, если сказанное тобой окажется правдой... Может, ты тогда и останешься жить.
- Арон, он же обманул доверие людей, которые кормят его! - отметил третий громила, пересчитав деньги, найденные в квартире Блохи и обнаружив, что их меньше одной десятой суммы, пропавшей в четверг из инкассаторского броневика.
Арон проигнорировал слова помощника.
- Какого черта лысого вы подожгли дом в Сосновке? - спросил он у Блохи. - Вы, дятлы, спугнули его с насиженного места!
- Мы подожгли, чтобы узнать, где он спрятал остальные деньги, - всхлипнул Блоха. - Это предложил Гаррик! Говорил же я долбанному Гаррику, что нам хватит и того, что оставалось в доме! Гаррик! Это он поджег дом!
- Оказывается, вы у нас сообразительные парни. Как мы такие кадры не разглядели у вокзальной параши! И как, начинающие поджигатели, вы проследили за ним после пожара?
- Он не появился вечером на вокзале. Мы думали, он, как вчера, приедет в Витебск на озерищенском "дизеле". Его в нем не оказалось. Мы даже сели на "дизель" в Лужесно и специально прошли по всем вагонам. Его не было в поезде. Не появился он и на вокзале, чтобы ехать, как вчера, в Сосновку на оршанском "дизеле".
- Откуда вы узнали, что он приедет из Озерищ?
- Мы встретили его вчера, когда он входил в вокзал с платформы, около которой стоял озерищенский "дизель".
- Может, он шел с другого поезда? Или с автовокзала?
- Рыбак...
- Что за рыбак? - перебил Блоху невзрачный человек.
- Тот, у кого мы забрали деньги, - испуганно ответил Блоха.
- Его фамилия Минаев. Он переоделся под рыбака?
- Да. У него есть и рыбацкий ящик - он в нем перевозит деньги, - и ледоруб...
- Что ты говорил о встрече на вокзале?
- Я налетел на Минаева, когда он входил в здание вокзала. Позади него у перрона стоял озерищенский "дизель". И спускайся он к вокзалу с переходного моста над железной дорогой, то входил бы в здание со стороны города!
- Он мог обойти вокзал.
- Зачем ему это делать?
- Молчи, насекомое, когда тебя не спрашивают! - бросил первый громила и, чтобы стало доходчивее, наградил Блоху ударом в живот. Блоха глухо охнул и засипел, восстанавливая дыхание.
- Где остальные деньги?
- В гараже у меня.
- Ничего из бабок не потратил?
- Нет. Не успел.
- Тебе сегодня явно везет, Блоха. Отдыхай - я пока добрый, - сказал невзрачный человек и кивнул головой. Громила выпустил воротник рубахи Блохи, и тот выпал в осадок. Напоследок громила впечатал тяжелым ботинком куда-то под ребра Блохи. Из груди последнего вырвался сдавленный стон. Блоха съежился, ожидая новых ударов. Но они не последовали.
- Сейчас сюда приволокут твоего кореша Гаррика, и вы вдвоем отправитесь в ближайшее отделение милиции, - сказал невзрачный человек. - Признаетесь там, что случайно спалили заброшенный дом в Сосновке. Повторите ментам все, что ты рассказал мне о Минаеве. Когда и если вас выпустят из ментовки, а дело об ограблении броневика закроют, вы покинете город, и чтобы больше никогда сюда не возвращались и не портили здесь воздух. Проваливайте куда угодно – в городе вам не жить... Ребята, ускорьте прохождение информации по нейронам Блохи. Только, пожалуйста, без лишней крови. Ему ведь еще надо петь дуэтом в ментовке.
Невзрачный человек выбрал пачку денег, взвесив ее, положил себе в карман, а оставшуюся макулатуру сгреб в сумку, стоявшую подле стола, и поручил охранять ее одному из своих подручных громил.
Температура -31 С.
В сравнительно недолгой жизни Игоря Жиляева, дежурного по двенадцатому отделению милиции, такое событие произошло в первый и, скорее всего, последний раз.
...Два помятых молодых человека - заплывшие глаза из-за жутких фингалов, распухшие губы, кровоподтеки на скулах и многое другое, скрытое под измятой одеждой, но не менее болезненное, чем на лицах, - явились в милицию с чистосердечным признанием в том, что они видели человека, который расстрелял охрану инкассаторского броневика, и спалили дом, где он прятался. Сначала Жиляев подумал, что парни обкурились или обкололись и не соображают, что несут. Потом он заметил в руке одного из парней пустой инкассаторский мешок, что-то показалось знакомым в одежде и в общих чертах его лица. Милиционер внес поправки на опухлости и вдавленности... Перед ним стоял, покачиваясь из стороны в сторону, житель вверенного ему района Михаил Блохин! Его спутника он так и не признал...
Доложив в Управление о своих гостях, Жиляев усадил Блоху и Гаррика на стулья и встал возле окна. Когда от его дыхания на стекле протаял кружочек, Жиляев разглядел джипы, стоявшие на площадке перед отделением. Два шкафообразных существа расхаживали около крыльца... Жиляев сравнил пару, находившуюся в отделении, с парой вне его стен. Сравнение оказалось в пользу пары на улице. В салонах джипов виднелись еще какие-то мрачные тени...
Не стесняясь, Блоха заливался горькими слезами, прощаясь с мечтой о небольшом свечном бизнесе. Гаррик же переносил удары судьбы значительно легче напарника в силу то ли своей толстокожести, то ли мудрой житейской философии - что с неба упало, то на небо и вознесется; как дармовые деньги легко пришли, то так же легко должны и уйти туда, откуда они появились. К тому же несколько пачек денег казавшийся тугодумом Гаррик успел зарыть в тайне от Блохи в подвале соседского гаража под мешками с бураками. Не отдавать же двести штук "зелени", которые он проспорил Блохе в "дизеле"! И бандиты ведь не знали, сколько денег оставалось в Сосновке и сколько их сгорело вместе с домом Богданкевича... Ловкость рук и никакого мошенничества.
К отделению подъехала машина из Управления, конвой из бандитов сдал караул и отправился восвояси. Дежурный по отделению с радостью перепоручил горе-следопытов заботам более опытных товарищей.
- Вы утверждаете, что Минаев приехал в Витебск на озерищенском "дизеле?" - спросил Леликов, познакомившись с Блохой и Гарриком.
- Да, - Блоха в сотый раз повторил историю его злополучной встречи с Минаевым. - Мы собирались по путям пройти к моему дому. Я живу напротив вокзала...
- Чем вы занимались на вокзале?
- Гуляли по городу. А на улице был дубак! Мы замерзли и заглянули на вокзал погреться, - нашелся Блоха.
- Откуда вам стало известно, что деньги из инкассаторского броневика у него? Банк ведь не признал их исчезновение!
- В городе все знают о деньгах, - заявил Блоха. - И о том, что украл их Минаев.
- Вы что, встречались с ним раньше?
- Нет. Это была наша первая встреча, - сказал Блоха.
- И моя тоже, - поддакнул Гаррик.
- Тогда как вы его узнали? О деньгах, положим, вы действительно могли слышать, а...
- Нам кто-то показал фотографию, назвал фамилию. По-моему, кто-то из знакомых милиционеров на вокзале. Я часто возвращаюсь из города домой через вокзал... Гаррик, ты не помнишь, кто это был?
- Нет, не помню... Какой-то милиционер... Вообще-то это Блоха узнал Минаева, - поспешил сказать Гаррик. - У меня плохая память на лица. Я и фотографию его плохо разглядел.
Прикинувшись по обыкновению дурачком, Гаррик отмазывался от следователя, сваливая всю ответственность за случившееся на Блоху.
- У тебя, Блохин, значит, хорошая зрительная память? – спросил капитан.
- Не жалуюсь.
- Ты говорил, что Минаев изменил внешность. Описать, какой он сейчас, ты в состоянии?
- На словах?
- А ты можешь как-нибудь иначе?
- Ага. У вас имеется, товарищ капитан, фотография Минаева?
- Держи... Он?
- Точно он, товарищ капитан. Только он отрастил усики и бородку. Разрешите, я закрашу карандашом?
- Валяй, - разрешил капитан. - Дежурный, у тебя найдется простой карандаш? А то на черно-белой фотографии синие усы будут только отвлекать внимание.
Жиляев пошарил в столе и отыскал три карандашных огрызка. Капитан выбрал самый приличный из них и вручил Блохе:
- Рисуй.
Парень быстро затушевал фотографию Минаева.
- Ты художник? - спросил капитан.
- Баловался в школе. Изостудия и все такое...
- Почему дальше не стал учиться рисованию?
- Не сложилось... И какие деньги нынче платят художникам?
- Раньше платили тоже не миллионы... А кто вас так разукрасил? - спросил капитан.
- Мы друг с другом подрались, - ответил Блоха и попытался улыбнуться.
Из треснувшей корки на губе проступила рубиновая капелька крови. И вместо улыбки получилась гримаса боли.
- А не те ли друзья, что были в джипах, когда я сюда приехал?
- Нет. Они нас только подвезли.
- Скажите пожалуйста, какие сознательные граждане! Они, наверное, и разняли вас, когда вы делили деньги на середине проезжей части дороги?
Блоха и Гаррик промолчали...
В Управлении капитану доложили, что один из постовых милиционеров на железнодорожном вокзале признал на фотороботах Гаррика и Блоху. Усмехнувшись от того, что организованная преступность города действует намного оперативней органов правопорядка, капитан распорядился разослать новые снимки Минаева с подрисованными Блохой усами и бородкой и наказать милиции в Городоцком и Озерищенском районах усилить контроль за территорией авто и железнодорожных станций.
Разговор с Богданкевичем, хозяином сгоревшего дома в Сосновке, капитан отложил до полудня понедельника, который начался уже несколько часов тому назад.