Двое монахов в автобусе:
— И вот их кормят три раза в день, яйцами, молоком, мясом и рыбой, дают им ночлег, кровать и крышу над головой, разрешают целыми днями ничего не делать. Так, изредка они какие-нибудь деревянные ложки вырезают или одежду шьют.
Я думаю: о монастыре, видимо, говорят.
И тут второй:
— Да уж, на всякое отребье ни сил, ни денег не жалеют.
Я оборачиваюсь, и монах крестит рот.
Пока я мучаюсь, пытаясь понять, почему они так странно говорят о монастыре, как к разговору подключается третий, сидевший позади:
— Ну, почему сразу отребье. Не скажи, вот раньше в тюрьмах много приличных людей сидело, с образованием, с профессией. А сейчас в Сухиничах (там местная колония) совсем беда. Хоть бы получше туда людей отправляли, поумнее да порукастее, а то что-то совсем народ там стал плохой.
Первый монах морщит брови:
— Чем плохой-то?
Третий долго думает.
— Да какой-то, понимаешь, неинтеллигентный.
Второй оживляется:
— Вот-вот, я и говорю, что всяких бездельников кормят почём зря!
(О, как тяжело мне было смолчать. Еле сдержалась.)
Елизавета АЛЕКСАНДРОВА-ЗОРИНА