Что делает народ перед поездкой в какую-либо не самую популярную точку на планете? Ну да, само собой, бронирует гостиницы, изучает достопримечательности… Но есть кое-что еще – обязательное (!) – знакомится с обычаями. Обычаи – это очень-очень важно. Обычаи и законы.
Андрей: В Йемене я прожил год и три месяца, и что важно – я жил в южной части страны, а это все-таки бывший социалистический лагерь. Практически все старшее поколение южан помнит Союз и знает русский язык. Была однажды курьезная ситуация: будучи на почте я увидел на постаменте истребители. Решил запечатлеть. Стою, фотографирую. И вдруг понимаю, что вокруг меня начинают собираться люди… Подходит офицер, я судорожно вспоминаю какие-то английские слова: «Извините, простите, не знал». В итоге, выслушав меня минут пять-десять, он говорит: «Давайте на русском будем говорить! Вам проще, и мне удобней». Так я познакомился с начальником службы безопасности аденского аэропорта.
Надо отметить, что йеменцы – очень мирные люди. Конечно, есть свои смешные особенности: в комплекте к служебному автомобилю я получил автомат Калашникова. Спрашиваю: «Зачем?». Отвечают: «В людей стрелять нельзя, воспринимай как национальный колорит: всегда носи с собой». Признаюсь: за все время, что я там прожил, автомат я на людей ни разу не направлял. В Йемене не шутят с оружием. За убийство, скорее всего, не посадят, но заставят заплатить компенсацию всей родне – а родня большая…
Станислав: Про оружие, кстати! Оружие у йеменцев знатное: калаши русские, не китайские, что редкость. К тому же магазинов – совсем как у наших афганцев – на калаше сразу два, и перемотаны они изолентой. Для более быстрой замены. Для длительного боя… Но преступности в Йемене действительно нет. По крайне мере, на путешествующих европейцев никто не нападает.
Более того, о гостях Йемена заботятся! Как-то в Кратере мы забрались на самый верх и… оказались лицом к лицу с толпой местных мужиков. Они к нам: «Что такое? Почему одни? Без сопровождения?». Распереживались. Дали нам в проводники пацаненка, дескать все покажет, все расскажет и домой коротким путем отведет.
А как-то утром мы увидели пойманного ночью вора. Судить его вылез весь район: привязали к столбу, обрили и только потом сдали полиции.
Йеменцы попустительства не терпят!
Андрей: Если им это не выгодно! Очень интересно решается здесь вопрос имущественного права. С учетом того, что государство в споры не вмешивается, вариантов развития той или иной ситуации масса. Вот, к примеру, ты заказываешь у фотографа съемку за $ 100. Он снимает, обрабатывает, печатает, отдает тебе результат – ты вручаешь ему вознаграждение. Но этим дело не заканчивается. Фотограф уезжает в родную деревню, где делится с односельчанами рассказом, как он заработал кровные. И тут в ходе разговора общим собранием принимается решение, что заплатили-то мало. Клан, вооруженный автоматами, садится в машины, приезжает к тебе в гости и заявляет примерно следующее: «Ты знаешь, мы тут пообщались и решили, что эта работа стоит дороже». Ты: «Ну как же? Ведь мы обо всем договорились! Если бы мне назвали сумму выше, я бы нашел кого-то другого!». Они: «Нет, работа уже выполнена, и стоит она дороже! Давай так: у тебя тут машина стоит. Мы у тебя эту машину заберем. А ты подумай: решишь доплачивать, заберешь машину назад. Нет – ну… еще подумай». И ведь обсуждать, могут они или нет забрать твою машину ты с ними не будешь! И как никак двадцать пять человек. С автоматами. Скорее всего, они ее заберут. Причем на заднем сидении автомобиля может находиться дипломат, в котором лежит зарплата твоих сотрудников за пару месяцев – ну долларов так тысяч пять. А разговор с фотографом идет о пятидесяти баксах... При этом твоя машина (которая, к слову, тоже стоит около пяти тысяч) будет стоять целехонька, никто ее не тронет, и в дипломат никто не залезет. Удивительное место.
И это еще хорошо, если так! А если ты дом строил, а строители вдруг решили, что стоит он дороже? Тогда в твой прекрасный дом заедет вся строительная родня, и будет из окон тебе кричать, что надо б доплатить… Ты им в ответ: «Ребята, так вот же договор!», а они: «Это нехороший договор! Мы будем заключать новый».
Станислав: Двумя словами это можно описать так: «что хочу, то и ворочу». По дорогам йеменцы тоже ездят как попало! Представьте, трехполосная односторонняя дорога. Я еду по центру. По правой стороне – встречный автомобиль… По левой – аналогично. Ну никому ж не мешают! Вообще-то на каждом аденском углу стоят военные посты. Но если случилось ДТП, надеяться на полицейских не стоит, позиция у них такая: «Сами здесь начудили, сами разбирайтесь».
А солдаты, надо сказать, персонажи колоритные! Правда, сильно в их сторону фотоаппаратами махать не стоит. Мы первое время обходили посты стороной, но, в принципе, йеменцы к процессу фотографирования относятся позитивно – дело они это любят, порой даже чересчур. Как оказалось, военных это тоже касается. В конце концов, к одному бойцу на посту я-таки подошел. Он отправил меня к начальству. Начальственный офицер, возлежащий в соседнем шалашике, добро дал... при условии, что сперва я сфотографирую его.
А вот йеменок фотографировать нужно очень аккуратно. Лучше спросить разрешения у нее ли самой или у сопровождающих мужчин. Местные дамы фотографироваться не очень желают. Даже процесс нанесения рисунка мехенди на собственные руки нашим девушкам запечатлеть не удалось! Рисовальщица же без необходимого одеяния! А местные девы боятся, что фотография, попав в сеть, может быть скопирована каким-нибудь местным молодым человеком и опубликована, допустим в Фейсбуке... А после этой публикации девичья репутация будет настолько подмоченной, что замуж за добропорядочного мусульманина из приличной семьи ей никак уже не выйти!
Раньше, до воссоединения с Северным Йеменом, женщинам-южанкам было проще. К 90-м годам они практически достигли равных с мужчинами прав. Могли получать образование, участвовать в политической жизни страны – и никто (почти никто) не смотрел на это предосудительно.
Северянам это не нравилось. Объединившись с южанами, они фактически взяли их под свой контроль и, в общем-то, насильно внесли изменения в устоявшийся строй. Началась исламизация территории. Постепенно из католических храмов исчезли прихожане, а с городских улиц исчезли женщины. Их место заняли многочисленные мечети и… неприметные черные тени с сумками-авоськами.
С тех пор женщинам запрещено появляться на публике без никаба.
Под публикой подразумеваются мужчины: а вот друг перед дружкой йеменки вольны красоваться в самых прекрасных нарядах. Благо, поводов не мало! В арабском мире принято заводить большие семьи, и буквально каждый месяц происходят празднования: то племянница родит, то у свекрови юбилей, а то и брат сестры мужа жениться надумал. Появиться в одном и том же платье на двух разных праздниках – значит показать свой дурной вкус, потому гардеробы у йеменских дам обширные.
Андрей: Наверно поэтому каждый йеменский дом разделен на две половины – женскую и мужскую – чтобы не шокировать супруга количеством нарядов. Любое жилье – даже обычная городская квартира – имеет два независимых входа! А квартир меньше пяти комнат вообще не бывает.
Станислав: В одной из таких квартир, точнее в ее половине, мы и обитали. Другую половину занимал русскоговорящий йеменец с женой. Рожденный в Союзе от брака украинки и араба, он в четырехлетнем возрасте был перевезен в Йемен. Его жена также, как и отец, – чистокровная арабка, но с европейским образованием и довольно свободными нравами, позволяющими ей разгуливать при гостях в домашних шортиках и маечке. На улицу она, конечно, выходит вся в черном – не воевать же ей со всей системой!
А к вечеру вся эта черная (да и не только) одежда покрывается слоем пыли и пропитывается потом. Затевать стирку каждый день – не вариант: к воде принято подходить экономно. Йеменки решают задачу с помощью специальной конструкции для сушки и проветривания одежды. Она напоминает большой волан: под нее ставится бахурница с благовониями, а сверху вешаются юбки, кофты, платки... Через какое-то время одежка пропитывается ароматами: и для носа приятно, и от всяких паразитов избавляет.
Андрей: Относительно открытую одежду в Йемене может позволить себе молодое поколение. Девчонок лет до 11-12 одевают как кукол!
Но приходит срок – который каждая семья определяет самостоятельно – и на нее надевают хиджаб. Все – больше ее никто не увидит.
Станислав: Да-да! и приходится школьницам выкручиваться, как же так суметь - и мороженку съесть, и никаб не замарать!
Текст: Андрей Шаров, Станислав Белоглазов
Фото: Екатерина Волосникова, Татьяна Барановская, Станислав Белоглазов
#ФОТОЕД
#ФОТОЕД_Йемен
Ставьте лайки, подписывайтесь на наш канал
PS. В следующей серии расскажем, почему у папуасских женщин нет пальцев...
