/Запись третья/
Салют, Ник.
Сегодня начну с самого важного, наверное.
Поссорился с отцом. Был жуткий скандал.
Из-за чего?
Не поверишь. Из-за отвертки. Нет, я не шучу, причиной для разбирательства стал инструмент. Самый обыкновенный причем. Я бы еще мог понять, если это был бы дорогущий анализатор, на котором я разбил экран. Или подобная штуковина, которую он взял на работе, а я ее повредил. Но это была отвертка.
Началось все с того, что мне потребовалось подкрутить оконное заграждение. Такие железные шторки. Дергаешь за цепочку, и он складывается. Дергаешь снова – и в комнате наступает полный мрак. Кстати, очень популярные штуки, учитывая свечение черной дыры и фонарей. Так вот, крепление разболталось, и заграждение трясется при каждом прикосновении, как старый флюгер. Я читал, раньше их ставили на крышах домов.
Закрутил, все проверил и убрал инструмент. Но не помню где он лежал. Вот хоть пытай, не вспомнил бы. Ну, я и положил его куда попало. Проходит час.
– Сын? Подойди сюда на пару мгновений, – слышу отцовский голос.
– Да, что случилось?
– Ты брал этот инструмент? – Он стоит у ящика и указательным пальцем показывает на выдвижной магнитный ящик. Я присмотрелся.
– Да, брал. Там, надо было...– начинаю я отвечать, но не успеваю.
– А ты с этого места его брал?
– Вроде да, – отвечаю я, предвкушая поток нравоучений.
– Вроде не вроде. Он лежал совершенно в другом месте. Убери, где он должен быть, – отвечает он и засовывает руки в карманы штанов.
Я никогда не понимал, зачем в домашней одежде нужны карманы. Ты же дома, зачем тебе что-то носить с собой? Просто положи рядом. Но в тот момент я подумал, что такой фасон был выбран именно для того, чтобы вот так демонстративно засовывать туда руки. Эдакий жест, говорящий «делай, как должно быть, я и пальцем не пошевелю». Ну, я и примагнитил отвертку на верхнюю полку, рядом с ножницами.
– Ты издеваешься надо мной?
– Ничуть, – отвечаю я без тени сомнений.
– Она была не здесь.
– Я не помню, где она была, – сдаюсь я, надеясь на отцовскую милость. Он раньше частенько говорил: «Признайся честно, как было, и я тебя не накажу». В итоге мне все равно доставалась хорошая затрещина. И урок, который я, видимо никак не смог выучить.
– Так зачем, скажи мне... Хотя давай рассуждать логически. Это острый инструмент? – задает он риторический вопрос и смотрит на меня. – Нет. А здесь у нас ножницы, ножи...
– Но здесь нет полоски с отвертками, – оправдываюсь я. Но это было зря.
– Как наблюдательно, – продолжает он саркастическим тоном. – Может тогда стоит подумать к каким инструментам его отнести? Ни к сверлам, ни к гвоздям, ни к электрическим приборам. А... вот здесь, возле зажимов как раз есть свободное место. Где она и должна быть! – На последней фразе он срывается на крик.
– Хорошо, я постараюсь запомнить, – отвечаю я и дергаю плечами.
– Постараюсь... Вечно ты все разбрасываешь, устраивая хаос и повышая вселенскую энтропию. Вот скажи мне, почему так сложно просто соблюдать порядок? – По сощуренным глазам я догадался, что он ожидает ответа.
Это вопрос из разряда «Почему мой сын такой балбес?». На него невозможно ответить верно, или неверно. В любом случае виноватым окажусь я, а он лишь еще сильнее разгонит свой маховик ярости. Но тут есть одна хитрость. С годами я узнал, что есть более и менее неверные ответы. К примеру, на вопрос «сколько будет 2+2» можно ответить 5 и 55. Но последний будет более неверным. Но это работает лишь с очевидными вопросами...
– Я стараюсь соблюдать порядок. Кровать заправлена, вещи сложены. Рабочий стол прибран, – пытаюсь оправдаться я. Шестеренки закрутились...
– Стараешься? Ну, пойдем, посмотрим. – Он идет в мою комнату, выдвигает из стены шкаф с вещами и указывает на майки. – Это, по-твоему, порядок?
– Да, здесь же одни майки, – удивляюсь я. Что тут началось...
– Это уличная майка, – берет он одну из них. – А это – домашняя. Чистое, грязное, скидывай все в одну кучу, да? – Это был очередной риторический вопрос.
Я молчу. Он продолжает:
– Вечно какие-то карандаши валяются, где попало. Ручки. Вот почему у тебя листок на подоконнике?
– Измерял, не успел убрать, – отвечаю я.
– Измерял ты еще с утра. А сейчас сколько времени? Почему так сложно? Ну, использовал ты предмет, убери его туда, где ему место. Не надо откладывать это на «потом». Порядок в голове начинается с порядка в жизни. – Тычет он в потолок указательным пальцем. – Из-за этого и бессонница твоя. Беспорядок сплошной.
Я уже молчу и просто принимаю неизбежное. Сейчас бесполезно спорить, доказывать или протестовать. Все равно, что с механическим прессом сражаться. Упрешься руками, ногами, все силы потратишь, а тебя в итоге все равно раздавит.
– Понял что-нибудь? – Заканчивает он свою тираду.
– Понял.
– Понял он... Ну да, конечно. Распинаешься тут... Ай... – машет он рукой и театрально удаляется. Это последний акт его прессы. Глава 312-я, герои те же, сцена «мой безнадежный сын».
Вот представь. Сидишь себе, никого не трогаешь, а тебя практически избивают за какую-то мелочь. Да ни за что, практически. А еще это его «порядок в голове». Как вообще внутреннее убранство комнаты может влиять на мой режим сна? Никогда не понимал этого. И ведь возразить нельзя. А спорить и вовсе себе дороже. Причем это он еще трезвый. Если выпьет пару бутылок настойки из листьев, то там вообще ужас. Хоть из дома беги... Хотя куда я побегу... Матери нет. Родственников и друзей – тоже. Скорей бы уже вырасти да съехать куда-нибудь подальше.
Ты извини, что вывалил все это на тебя. Просто надо было с кем-то поделиться. Мита не особо хороший слушатель. Да и грустный он потом ходит. Бегает? Ездит? Катается, вот! А ты очень внимательный слушатель.
Спасибо тебе, Ник. Увидимся.
/Конец третьей записи/