Баланс сил между личностью и государством сместился в сторону личности. Социальные сети позволяют людям свободно распространять информацию и разъедают государственный контроль. Современные войны — это столкновения нарративов.
Давид Патрикаракос в своей книге «Война в 140 символах» рассказывает, как социальные медиа изменили характер боевых действий. Он часто бывал в Украине и Палестине во время обострения конфликтов и освещал боевые действия в западной прессе. Патрикаракос подводит читателя к термину homo digitalis (человек цифровой). Это, например, Фара Бейкер — палестинская девушка, которая описывала в Twitter эскалацию израиле-палестинского конфликта. Это Анна Сандалова — украинка, которая через группу Help the Army of Ukraine в Facebook собрала более миллиона долларов на помощь украинским солдатам. Это Виталий Беспалов — российский подросток, который первым рассказал западным СМИ о Фабрике троллей в Ольгино. Есть еще много людей, повлиявших на вооруженные конфликты и их восприятие в мире. Большинство из них — не военнослужащие.
Такие лидеры мнений, как Беспалов или Бэйкер, способны обходить традиционных посредников, СМИ, и получать прямой доступ к массовой аудитории, что может влиять на политические расчеты. В 2014 году при обострении израиле-палестинского конфликта Фара Бейкер своими постами усиливала международное осуждение Израиля. Хотя это не повлияло на движение танков, но мировое сообщество усомнилось в легитимности применения силы, с чем пришлось считаться Армии обороны Израиля.
Социальные сети ослабляют власть государства и расширяют возможности отдельного человека, но некоторые правительства неплохо адаптируются к этим изменениям и могут контролировать нарратив конфликта. Здесь можно отметить Россию, которая использует силу социальных сетей, чтобы создавать повествования, убеждающие и успокаивающие сторонников, но при этом сеющие растерянность среди противников. Патрикаракос пишет: «Мир еще не догнал Россию; он по-прежнему считает, что слова, пропаганда и партизанские истории менее опасны, чем танки».
Армия обороны Израиля не может остановить Бейкер, Агентство национальной безопасности не может остановить WikiLeaks, а Центр стратегических коммуникаций по борьбе с терроризмом не может остановить так называемое Исламское государство (организация запрещена на территории РФ). Это ключевой момент: основные субъекты, формирующие мнение о войне и ее легитимности, эволюционировали. Теперь это не только государства и медиаконцерны — против них выступает неисчислимое количество воодушевленных людей.
Как и прежде, одна сторона может выиграть в военном отношении и проиграть в политическом, но сейчас это еще сложнее предсказать. Практика войны не изменилась, но изменился контекст, в котором она ведется.
Патрикаракос вспоминает конфликт в Газе в 2014 году как явный пример военной победы при политическом поражении. Израиль успешно выполнил боевую операцию, однако негативная реакция на конфликт со стороны мировой аудитории, особенно в Европе и США, превратила военные достижения в политический кризис.
«Если в традиционном понимании информационные кампании поддерживали военные действия на поле боя, то в Палестине и Украине стало очевидным, что военные действия поддерживали информационные кампании на телевидении и в киберпространстве», — пишет Патрикарос.
В современной войне твиты и короткие видеоролики с места событий — еще один вид оружия. Возможно, самый эффективный, потому что действует на умы и сердца миллионов людей.
Еще больше интересной информации о массовых коммуникациях найдете в Telegram-канале «Медиапсихология».