Продолжая ликвидировать "белые пятна", прочёл культовую книгу бр. Стругацких "Трудно быть богом". Остался в недоумении: как сопоставить очевидную заурядность этого текста и столь дикую его популярность?
И тогда мне пришла путеводная мысль: так происходит оттого, что это только деталь чего-то большего, одна только грань того целого, что являет собой всё творчество братьев. И я продолжил читать дальше.
Следующими стали два в одном: «Хромая судьба» с «Гадкими лебедями» в придачу. Когда-то давно я уже читал её в чистом виде без «лебедей», но с того прочтения не помнил ничего, кроме того факта, что и этот текст не произвёл на меня никакого впечатления.
На этот раз обратил внимание на ряд интересных моментов. Например, такие вот сравнения, признаки настоящей литературы:
«Виктор ощутил какой-то холод внутри. Какое-то беспокойство. Или даже страх. Словно в лицо ему расхохоталась кошка».
«А что я? – агрессивно произнёс Жора. – Хотел ему морду набить, так ведь он был тогда здоровенный, штангист, разрядник, понимаешь, а у меня ноги прострелены, я тогда меж двух костылей болтался, как стариковская мошонка меж ног…»
А ещё очень интригующим выглядит эпизод с мафусаллином – в институте с Мартинсоном и больнице с неадекватным Костей Кудиновым – из тех, благодаря которым хочется читать дальше.
«Ноги у меня тряслись, и в правом колене стреляло, и всё время хотелось сплюнуть. И я не обернулся, когда сверху вслед мне донёсся шипящий крик: «О себе подумай, Сорокин! Серьёзно тебе говорю!» Если отвлечься от интонации, это был толковый совет. И подумать только, если бы эта скотина Лёня Шибзд не позвонил мне, ничего бы этого не было…»
Ненавязчиво мастерски закручена интрига… но вот беда – эпизод заканчивается вместе с главой, а дальше никакого продолжения не следует. Узнал потом, что эта история легла в основу рассказа «Пять ложек эликсира», но в «Хромой судьбе» она повисла хвостом, и ничего столь же интересного больше не возникло. Дальнейший текст расплылся в разные стороны, будучи заполненным чем ни попадя.
Что же до вставного романа – до «лебедей» этих – тут картина ещё менее привлекательна. Социальная фантасмагория, идейно связанная с ТББ: главный герой – авторское альтер-эго – помещён в условную реальность некого нехорошего государства – советского, надо полагать. И условная эта реальность выглядит в этом романе как расплывшееся аморфное желе.
Однако читать это стоило ради выявления родимых пятен братьев Стругацких, определяющих всё их творчество. И главное из них – это АТЕИЗМ (или, как говорил Пушкин, афеизм). Ведь это не что иное как Стругацкая ахиллесова пята. Тянет их на прояснение глобальных мировоззренческих вопросов, социально-общественных, морально-нравственных. Но как можно что-либо прояснить, когда у самих – в результате этого самого афеизма – нет ни ясных ориентиров, ни твёрдой почвы под ногами? Можно лишь превратить всё в бессмыслицу, в ахинею, в желе.
Да, именно от этого и слабость фабулы (во всяком случае, в трех только что прочитанных вещах, плюс в когда-то читанной «Понедельник начинается в субботу» – вещи атмосферной, и в этом смысле весьма привлекательной, но в то же время, насколько помню, два раза начинал и не мог закончить именно из-за фабульного зависания).
Хотя… у Станислава Лема… или того же Ефремова… несмотря на такой же атеизм, с фабулой всё в порядке. Но дело в том, что Лем и Ефремов гораздо сильней интеллектуально, свою интеллектуальную силу они используют как устойчивый фундамент. При этом – что особенно важно! – не выходят за пределы собственно жанра. Ответы они находят в ИДЕАЛЕ – то есть в автономно созданном фантастическом мире. Стругацкие же… ведь это вовсе не фантастика, в смысле не сайнс фикшн, начиная с ТББ они сползают в пространство социальных антиутопий. Не имея же никаких решений, просто переливают из пустого в порожнее.
И ещё. Главный герой «Гадких лебедей» писатель Виктор Банев и то, что с ним происходит, неожиданно вызвало ассоциации с Грэмом Грином, с его романами «Тихий американец», «Наш человек в Гаване», и особенно с «Комедиантами». Тот же пьющий, путающийся с женщинами довольно неопрятный, но внутренне порядочный персонаж, помещённый в весьма подвижную и опасную среду – в «Комедиантах» это Гаити папаши Дювалье. Вот только у Грина всё это выписано гораздо психологичней, реалистичней, профессиональней и литературно красивей – это именно та проза, которую приятно читать литературным гурманам. А текст Стругацких – в данном случае «Гадкие лебеди» – это как испорченный Грэм Грин.
P.S.
«Изя засел за пишмашинку и со сверхъестественной быстротой написал «Путеводитель по бредовому миру»».
Миры братьев Стругацких. Следующий на очереди – «Град обреченный». Если одним словом, КАША. Если тремя – БРЕД СИВОЙ КОБЫЛЫ. Обо всём и ни о чём. Ни образов, ни характеров, ни внятных мыслей. Там, где начинается что-то интересное, оно тут же обрывается – например, история Красного здания, или Изиной папки. Да и начинаний таких крайне мало. Часть 4 – «Господин советник» – бестолковая болтовня на полсотни страниц – такой литературой пытать можно! Надеюсь, что это худшая их вещь.
«Он размахнулся и изо всех сил запустил чем-то в чернохвостого. Раздался звон и дребезг, посыпалось стекло, чернохвостый от неожиданности подскочил на метр, чуть не сорвался, но, ловко ухватившись хвостом, принял прежнюю позу и вдруг, выгнув спину, обдал грека струей жидкого кала».
Кот Баюн