«Не знаю, получится ли у вас разговор – Анастасия Александровна сейчас в подавленном состоянии. У неё сильный болевой синдром из-за онкологии — рак лёгких», — предупреждение психолога паллиативного отделения Екатерины Дворниковой настораживает. Настраиваю себя на трудную беседу и готовлюсь к односложным ответам собеседницы. Но всё выходит иначе.
Мам, купи водички
Анастасия Александровна сидит на кровати в синем халате. Рядом стоят валенки, на тумбочке лежит свитер – с утра женщина уже успела прогуляться. В хосписе она находится с начала февраля. С раком лёгких она живёт уже много лет — первые симптомы появились ещё в 2000 году. Врачи сначала долго лечили её от хондроза, потом что-то обнаружили на снимках и стали наблюдать. «Хоть бы сказали, что рак, а то ведь вообще ничего не говорили», — рассказывает женщина. В прошлом мае ей стало хуже, начались сильные боли. Обследование показало, что опухоль разрослась на всё лёгкое. «Донаблюдались…», — тихо говорит Анастасия Александровна. В больнице женщине назначили химиотерапию, но потом отменили — по её словам, из-за побочных эффектов. И направили в хоспис.
«Самая сильная боль у меня в душе – из-за мамы, — говорит Анастасия Александровна. Её глаза намокают, голос начинает дрожать. «Она человек непьющий, всю жизнь работала, но я ей была не нужна». Я спрашивала: «Зачем ты родила меня, я на свет-то не просилась». А она отвечала: «Если бы не ты, сколько бы денег у меня было!» Жадная до ужаса, только деньги её интересуют. Я маленькая была, помню, идём мимо автомата с газировкой, прошу: «Мам, купи мне водички попить». Она купит по копейке, а я говорю: «Я сладенькой хочу». Она схватит меня сильно-сильно за руку – что там у ребёнка ручки, — к земле нагнёт и силой поит». В 12 лет мать сказала Анастасии, что ненавидит её – за то, что «вся в своего отца, всех пригревает, а сама нуждается». «Почему она меня ненавидит? Может, из-за моих дочек? Мама всегда детей ненавидела…».
Матери Анастасии сейчас 86 лет, она живёт в Екатеринбурге. Общается с мужем моей собеседницы, её дочками, но не с ней. «Она всех помнит, а про меня говорит: «Настя? Какая Настя? Не знаю такую», — голос Анастасии дрожит.
Букет из одуванчика
Когда Анастасии было 17 лет, её мать и отчим получили квартиру, но дочь на порог не пустили. Вместо этого отправили её в Молдавию – к маминой родне. Там Анастасия прожила чуть больше двух лет, и в Свердловск вернулась уже с 1,5-годовалой дочкой. «Мать согласилась пустить нас – со внучкой познакомиться», — рассказывает женщина. Погостив месяц, Анастасия с дочкой собирались обратно в Молдавию, но у девочки внезапно начался отёк лица. Врачи диагностировали лейкоз, и женщине пришлось остаться. «Два с половиной года мы мучились. Сейчас я представляю, какие это боли. Она так кричала... Я ей говорю: «Доча, будешь кричать, мама уйдёт». Сколько же терпения у ребёнка было – стонала и молчала. Грешная, знала бы я, какие это боли…», — Анастасия вытирает слёзы.
Когда умерла дочь, женщине было 24 года. От депрессии её спас Сергей. После смерти дочки Анастасия устроилась работать дворником, а свободное время проводила в общежитии, где работала её мать. «Я постоянно сидела на подоконнике, а он всё ходил и смотрел на меня. Неделю, наверное, ходил, а потом сказал: «В Свердловске таких девчонок нет», — рассказывает она. — С тех пор мы всё время вместе, не расстаёмся».
С удовольствием вспоминает, как Сергей ухаживал за ней. «Однажды летом подходит ко мне и говорит: «Ты всё жалуешься, что я тебе цветы не дарю? Вот, держи!». И протягивает одуванчик. Я засмеялась, а одуванчик разлетелся, — женщина смеётся и продолжает. – А в другой раз он принёс мне букет искусственных тюльпанов. Дело было накануне Родительской субботы, и он, не разобравшись, купил их. По дороге домой — мы тогда жили в бараке на улице Челюскинцев — его хотели ограбить – снять пальто. А он сказал: берите, что хотите, только цветы оставьте. Грабители решили, что человек не в себе и отпустили его. Ну вот, принёс он цветы, поставил в вазу. Я говорю: «Это же цветы для кладбища, они ненастоящие». Он отвечает: «Как ненастоящие? Посмотри, как они распустились красиво!». Мы смеёмся вместе, но Анастасии мешает назойливый кашель. Отдышавшись, она признаётся, что очень любит цветы. Особенно пионы – за запах, и большие белые хризантемы – за красоту.
Мамины дочки
Вместе с Сергеем Анастасия вырастила четверых дочек. Все они – приёмные. «Я всю жизнь возилась с детьми. Когда в бараках жили, все ко мне детей приводили. Однажды, помню, пришла с работы днём, уставшая, легла спать. Лето было, окна открытые. А дети, слышу, в окно заглядывают и говорят: «Тише, она спит, не разбуди». Потом сидели на крыльце, ждали, когда проснусь. Вообще, все дети в округе меня называли «Мама». Выйдешь – и со всех сторон: «Мама-мама». Говорят, сердце у меня большое, — улыбается женщина. – Если у меня это от отца, то я счастлива».
Сначала в семье появилась Люба – 10-летняя девочка, жившая по соседству. Её мать отравилась и умерла. «Да она и при живой матери всё время со мной была, неблагополучная семья», — рассказывает женщина. Остальных Анастасия Александровна взяла через несколько лет. «Я работала в трамвайном парке кондуктором, и со мной работала молоденькая девушка, Олеся, у неё уже был маленький сын. Однажды я узнала, что у Олеси есть две младшие сестры – совсем ещё девчонки, — а их мама недавно умерла. А как без мамы жить? Вот и предложила им всем жить с нами. Опекунство не оформляли, просто жили. Хорошо жили, очень дружно», — рассказывает Анастасия.
Сейчас дочки уже выросли и родили детей – теперь у женщины 5 внуков. Старший собирается жениться, а младшему нет ещё и года. «Дочки у меня замечательные! Чуть что случится – бросают всё и мчатся ко мне, а это не ближний свет – 280 километров, — рассказывает Анастасия. Её слова наполнены фантастическим теплом, которое хочется ощущать бесконечно. – Один раз у меня на ногах появились язвы, врачи толком ничего не могли сказать. Дочка купила мне билеты в Адлер и отправила на море – я, конечно, пыталась возражать, мол, куда я поеду, как отца и собаку оставлю, — но она сказала: «Ты должна поехать». Я поехала, и там, на море, все язвы исчезли, только небольшие пятна остались. Дочки и муж – моя поддержка. Если бы не они – давно бы ноги протянула».
Ещё долго будем жить
Дверь палаты открывается, и заходит невысокий, жилистый мужчина. «Это мой муж, Сергей. У него скоро День рождения, он подготовился – постригся под Котовского», - представляет гостя моя собеседница. Сергей улыбается, гладит себя по сияющей лысине и говорит, что принёс жене её любимую кашу – тыквенную.
Сергей приезжает к жене в хоспис каждый день – без Насти он не может. Их дом находится далеко, в Екатеринбурге Сергей живёт у дочери. Мечтает поскорее забрать жену домой. «Я говорю ему, что, наверное, останусь здесь. У нас же свой дом, там туалет на улице, за водой – на улицу. Я помогать не могу, тяжело ему будет со мной. Он отвечает: «Нет, будешь смотреть телевизор, а я – всё делать». Лишь бы вместе. Вот как он без меня?..» — от переживаний у женщины снова проступают слёзы. «Что значит, без меня? А куда ты денешься? Нет, всё будет нормально, ещё долго будем жить», — Сергей гонит неизбежное в будущее как можно дальше. Они вместе уже 40 лет, душа в душу. Конечно, ссорятся, но всегда мирятся. «Нам говорят: как так? Вы же только что в пух и прах разругались, и уже снова целуетесь, — рассказывает Анастасия. – Что я могу ответить? Любим друг друга и бережём».
Счастливая
После школы Анастасия выучилась на повара, но трудиться по профессии не стала – не понравилось. Работала дворником, кондуктором, буфетчицей в больнице, разливала по канистрам молоко на молокозаводе. А кулинарию оставила себе как хобби.
«Я всегда очень вкусно готовила, любила это делать. Особенно – пироги с сёмгой. У меня есть секрет: я в фарш добавляю много лука и сметану. Тесто сама делаю. Чтобы оно нежным было, даю подняться всего два раза, и тоже добавляю сметану. Пирог получается потрясающий – сочный, мягкий – объеденье!», — рассказывает Анастасия Александровна. Сейчас на кухне хозяйничает Сергей – его жене тяжело.
Женщина рассказывает, что в последнее время супруг очень изменился. Как ей кажется – после того, как она привела его в церковь. Привела, чтобы избавить от пристрастия к алкоголю. Помогло.
«Иногда я себе говорю: что ж я такая несчастная, что ж мне так не повезло? А в другой раз лежу и думаю: а чего это я несчастная? Девчонки у меня есть, они мне помогают. Муж замечательный — хоть и пьяница, но душа добрая, детей так любит, хоть и неродные они нам. Я же очень счастливая! Вот если бы не болезнь…», — размышляет женщина.
В хосписе Анастасии Александровне нравится. Недавно на творческих занятиях она сделала игрушечного богатыря, который приносит здоровье и деньги.
«Нигде я больше не видела такого человеческого отношения. Когда в больнице лежала, много раз было такое: у меня боли, а медсестра меня по спине стучит. Я говорю: «Что вы делаете? У меня боли, меня надо каждые 1,5 часа обезболивать». А она отвечает: «Ничего, потерпишь», — говорит женщина. — А здесь столько терпения у девочек [медсестёр, волонтёров]. У меня вчера соседка всю ночь кричала, так я не выдержала уже под утро, выругалась на неё. Хотя вообще стараюсь никогда ни на кого не сердится. А они с каждой «Моя хорошая, всё в порядке, сейчас поможем». Уезжать из хосписа Анастасии Александровне тревожно – женщина переживает, как ей получать обезболивающие после выписки: «Если оставаться в Екатеринбурге, придётся жить у дочек. Я могу кричать по ночам от боли, а им же с утра на работу. Зачем их стеснять. Из деревни ездить за лекарством далеко. Вот если бы машина у нас была, хоть какая, лишь бы ездила, тогда было бы проще. С этой болезнью я такая нервная стала, по каждому поводу волнуюсь, плачу…». «Так, не переживай. Я же сказал, что вопрос с машиной решу», — вступает в разговор Сергей. «Да как ты решишь?...», — возражает Анастасия. «Я сказал решу – значит решу», — ставит точку мужчина.
Пациенты Первого екатеринбургского хосписа — это люди, чьи болезни уже невозможно вылечить. В паллиативном отделении эти пациенты получают не только медицинскую помощь, поддерживающую их организм, но и психологическую. Некоторые лежат в хосписе по несколько раз, кто-то умирает в первые дни госпитализации. Но каждый пациент паллиативного отделения знает, что его жизнь здесь ценна для каждого. Подпишитесь на небольшое, но регулярное пожертвование для Первого екатеринбургского хосписа, чтобы каждый человек имел возможность достойно встретить смерть.