Уж сколько в Москве было церквей, но эта, Успения Божией Матери на Покровке, из всех выделялась. Говорили, будто Наполеон, увидев такую красоту, приказал вокруг церкви выставить караул, чтобы уберечь ее от разграбления, а академик Дмитрий Лихачев писал: «...Встреча с ней меня ошеломила. Она казалась воплощением неведомой идеи, мечтой о чем-то неслыханно прекрасном».
Не спешите бежать смотреть на здание, взявшее в полон самого Бонапарта, – его больше нет. В 1935 году власти возымели «острую необходимость в расширении проезда по ул. Покровке» и поэтому решили «церковь так называемую Успения по Покровке закрыть, а по закрытии снести». Улицу так тогда и не расширили, а церковь да, снесли. Стоящее сейчас на углу Потаповского переулка и Покровки (№ 16/5) двухэтажное здание с кафе не что иное, как перестроенный дом причта. Строил церковь, кстати, крепостной «Петрушка Потапов» (как гласила надпись на стене). Ему мы и обязаны сегодняшним именем переулка.
Деревянный храм стоял на этом месте с 1511 года. Прилегающие переулки были по нему названы Большим и Малым Успенским (Потаповский и Сверчков). В 1656 году вместо деревянной церкви была построена каменная. Вот ее-то и звали восьмым чудом света, русским Нотр-Дамом и жемчужиной московского барокко.
У храма было 13 глав. Колокольня была столь величественной, что её можно было принять за самостоятельную шатровую церковь. Удивительно было и сочетание белопенного, снежного кружева декора с огненно-красными стенами. Успенский храм представал «громадой составленных церквей, летящих в небеса, но вместе с тем стройным, как архитектурная поэма». Особенный эффект создавался, как писал академик Лихачев, от окружения «низких обыденных зданий».
Церковь оставалась обыкновенной приходской, но в то же время «домовой»: второе крыльцо храма с парадной лестницей вело в сад, окружавший дом купца Семена Сверчкова - главного жертвователя на постройку. Дом Сверчковых вместе с отдельным входом в храм в 1867 году перешел во владение многочисленной семьи «кондитерского короля» Алексея Абрикосова, у которого было 22 ребенка — немудрено, что Абрикосовы расселились по всем окрестностям.
Хрисанф Абрикосов вспоминал:
Приходская церковь, церковным старостой у которой бессменно был мой дедушка (Алексей Иванович Абрикосов), и которую мы называли «наша церковь», находилась сейчас же за садом при доме, в котором мы (семья его старшего сына) жили, и из сада через калитку и церковный двор мимо домиков причта вела дорожка в церковь. Идя здесь, трудно было представить, что находишься в центре Москвы.
Тогда действовало патриаршее постановление: дабы избежать «разнобоя и неблагочестия», в городских церквях не начинать благовест прежде, чем зазвонит кремлевская звонница — то есть колокольня Ивана Великого. Поскольку многие храмы были отдалены от Кремля и могли не услышать «сигнала» к началу, создали своеобразный «церковный телеграф». Велено было слушать звон назначенных к тому центральных церквей, которые слышали Ивана Великого и начинали звонить вместе с ним. Уже по их звону начинали звонить и остальные церкви. В список «благовестных» церквей попала и Успенская церковь на Покровке. Ответственность была колоссальной. Оплошавших священников, пропустивших соборный благовест, не только штрафовали, но и лишали сана.
Когда в 1922 году «восьмое чудо света» попало в список сооружений, определенных под снос, нарком просвещения Луначарский, чтоб вывести объект из-под прицела, предложил переименовать прилегающие переулки. Вместо «Успенских» назвать их Потаповским и Сверчковым — в честь крепостного строителя храма и купца-домовладельца, строительство финансировавшего. Затея удалась. Согласно Генлану развития Москвы от 1935 года, на месте Покровки должен был появиться проспект. Для этого предполагалось снести практически все дореволюционные дома, и лишь одну постройку планировалось сохранить — Церковь Успения Божией Матери.
Но вышло наоборот: снесли только церковь. Виновником этого стал нарком путей сообщения Лазарь Каганович, который по Покровке ездил на работу и ежедневно наблюдал храм, выступавший за «красную линию» улицы. Чтобы «улучшить транспортную ситуацию», он инициировал его снос. Сейчас на этом месте, на углу Покровки и Потаповского, разбит сквер.
В 2004 году в доме причта, реконструируемом под кафе, внутри перегородки обнаружили почти полностью сохранившуюся стену первого яруса колокольни церкви Успения, части крыльца и остатки декора.
Мария Кронгауз