получили спустя 75 лет ПИСЬМО МОЕГО ДЕДА ИЗ БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА. Возможно, прощальное письмо. Нашел его мой брат в старой папке с письмами, открытками, документами в доме, который построил мой дед перед войной в деревне Яжелбицы, что под Валдаем Новгородской области. Это письмо там всегда было с тех пор, как его получили. Вместе с "Извещением о смерти", "Удостоверением о мобилизации", письмами из Ленинграда.
В горле ком, дрожь, слезы. Я не знаю, как называется это чувство, не могу слов подобрать. Ведь я с детства знаю, что мой дед Козырьков Николай Дмитриевич, 1895 г.р. умер от ран в госпитале Ленинграда, захоронен на Пискаревском кладбище... Я и не задумывалась даже о том, что существует такое письмо. И вот это все нашлось теперь, когда нет никого из того поколения.
Место, где захоронен мой дед, было точно указано лишь в 1972 году. Когда привели в порядок Пискаревское кладбище, сделали архив и открыли мемориал. Сведения получила старшая сестра моей мамы - Мария.
Я бываю на той братской могиле, где покоится дед и тысяча других людей. Примерно тысяча в одной могиле. Большой прямоугольный холм, куда хоронили всех людей, умерших и погибших в ближайшие даты. Посредине холма гранитный камень с годом смерти -1943 и номер сбоку камня, звезда и дубовый листок высечены сверху. А списки в архиве кладбища. Я однажды засомневалась, зашла - спросила в мемориальный отдел, музей Пискарёвки. Очень любезно все мне объяснили, рассказали, показали, пригласили меня и мою маму, она дочь Николая, посещать торжественные мероприятия. У меня есть удостоверение с номером захоронения.
Но читать письмо, это все равно, что держать за руку деда... А там еще маленькая фотокарточка деда Николая в военной форме есть. Письмо с войны из блокадного Ленинграда. А деда нет уже 75 лет...
... Хочу сказать, кричать, скорее бежать, чтобы рассказать маме, его дочери, что нашлось письмо, написанное ей, её старшей сестре и младшему брату! Письмо от отца с войны!... Но и их нет на этом свете.... Мамааа... Я плачу...
Соберусь...расскажу. Я должна, я хочу рассказать.
Мой двоюродный брат нашел эту папку, разбирая бумаги в родительском доме в деревне Яжелбицы, что под Валдаем Новгородской области, где жили когда-то его отец и моя мама. Он и сейчас есть, этот старый дом, в Яжелбицах. Сколько перебирали, делали ремонты и перестройки, а эту папку не находили. Теперь вот нашли, когда не стало наших родителей.
Моя мама помнила , что похоронка была, но судьбу её не знала, куда делась она. И почему то нет и фотографий семейных почти. Говорит, что сгорели еще до войны.
Пожар был большой в Яжелбицах в 1938 году. И дом сгорел дотла. Но отстроили новый дом быстро два родных брата Николай и Василий. На двоих один с двумя входами с разных сторон. Наша половина остается нашей. Только мы, внуки и правнуки, живем уже все в городах в квартирах. А этот дом теперь стал летней дачей с огородом.
Письмо. Читает мне брат по телефону, голос его дрожит. Это я ещё не держала в руках это письмо, но слушаю, а слезы текут... Потом записку от командира читает, что, мол "... героически сражался ваш отец, ранен был, в госпитале, рана тяжелая, в правую сторону груди, не выжил он...". Затем извещение, что считать это извещение документом для получения пособия семье погибшего на войне. На простом листе бумаги, без печати, просто с подписями. И маленькая фотокарточка, как будто для удостоверения какого-то. С надписью на обратной стороне: "Моим детям Марии, Лидии и Владимиру на память от отца"...
Что я знаю о своем деде Николае. Гражданский человек до войны. Служил в добровольной пожарной дружине. И был плотником. Среднего роста. Немного рыжеват. И с оттопыренными ушами. В его семье трое детей. Старшая Мария, средняя - Лидия, моя мама, Володя - младший сынок. Жена Антонина (Хохлова) умерла в 1942 году от воспаления легких. Работала медсестрой в госпитале в Яжелбицах, а до войны - в детском саду. Пришла домой после смены, легла и умерла... А до войны была большая семья, музыкальная, отец Николай играл на балалайке и мандолине, моя мама - тоже на мандолине, старшая сестра Мария - на гитаре. Вся семья пела в поселковом хоре. Мама рассказывала, как они ходили "на спевки" (репетиции) в клуб, который был рядом с домом.
Отец знал, что жены не стало... Вот потому письмо адресовано детям и Лёле.
Лёля (Ольга) - сестра Антонины, смотрела за детьми и домом. Бабушку Лёлю я помню, она и нас, внуков, нянчила. Ведь дети-то сиротами остались тогда не только у Антонины, а ещё и у других братьев и сестер. Лёля всем родственникам помогала и до войны и после. Так замуж и не вышла... До последнего вздоха так и жила в доме зятя Николая и сестры Антонины... Она и хранила эти письма и документы. Почему не искал или не обнаружил раньше никто их в доме, не понятно.
Что в письме. Приветы соседям и родственникам по именам. Рассказ о ранении, что чувствует себя слабо, но надеется, что поправится. Есть еще три телеграммы, что ранен и находится в госпитале Ленинграда - от отца, другая - от родственницы, тоже о ранении, третья, что умер отец... Есть еще в папке письма от этой родственницы, где она тоже шлет всем приветы, что навещает Николая в госпитале, что плох он, а потом, что умер. Все письма со штампиками "проверено военной цензурой".
Собираюсь срочно в Валдай к брату и сама прочту это письмо. А потом мы поедем на Пискарёвку к деду Николаю. Вместе с нашими детьми и внуками (его правнуками и праправнуками). И расскажем им о нём. Поклонимся. Мы помним. Чтоб и они помнили.
