Мадамыч - технарь от бога. Гайку там какую, особенную или крепление. Это, когда шеф задание даст. Сидит, чертит, сопит, нацепив очки. Ему за полтинник и зрение уже не то. Но чертеж должен быть правильным, со всеми выкладками, начиная от качества металла, до шага резьбы.
- Когда будет? - интересуется шеф.
- Есть у меня один человечек с хорошими руками. И оборудование соответствующее. Сколько надо?
У него, и слесари, и шлифовщики, и фрезеровщики, и инженеры - умельцы, способные сделать черти что, а не то, что выточить болт. Но если что-то попроще, отдавал на завод в серийку или тому, кто хотел немного заработать. В общем, любил он это дело, техническое.
Мадамыч - это, кстати, я дал такую приблуду, как пришел. Отчество у него Адамович ну и спокойный очень. Один раз, когда шли через лесопосадку, он сказал:
- Смотри, мужик лежит, уже босой и без дипломата.
- Это как? - спросил я, обходя человека, распластавшегося у тропинки.
- В обед с начальником цеха здесь бутылку бурбонили, так был еще в ботинках и портфель рядом, черный такой.
- Грустная картина, - сказал я, - Хоть дышит?
- Дышит. Смотри - грудь поднимается.
Переживальщик я с детства. Что-то западет, потом не сплю, думаю. Вот и сейчас - человек при галстуке, в носках, солидный такой, уже без ботинок и портфель исчез. Как он пойдет, когда проспится? А если в командировке, или жена, дети, чем это лучше?
- Ничего с ним не случится, - сказал Мадамыч, - Пошли.
Потом говорил, как рвал в армии зубы.
- Дурной был. Один боец сказал, что хочет стать дантистом после армии, а у меня зубы слабые в деснах, шатаются. Сказал - рви, учись. Он плоскогубцами и вырвал несколько зубов.
- Зачем?
- Дурной был. Сейчас бы укрепил, всякие пасты есть или таблетки, и ходил бы, а так вставлять, деньги тратить.
Одним словом - Мадамыч. Он не обижался, а потом и вовсе привык, когда остальные перешли на новое имя. Чертежи были главнее этих формальностей.
Как-то шеф сказал, что хочет создать маленький участок, на пару станков. Чтобы не ездить по чужим технарям и цену, чтобы контролировать. Тут же, при заводе, где арендовали офис.
- Возьмем на зарплату человечка, и пусть делает все заказы.
- Есть у меня такой человечек, - обрадовался Мадамыч.
А еще он обрадовался потому, что кто, как не он, будет заведовать пусть маленьким, но своим производством. Это было всем понятно. Его мечта.
Участок нашли быстро, благо директор завода с шефом шашни водил - дружба со студенческой поры, а сейчас заказы, откаты. В общем, все по чину, как положено.
Провели отдельную электролинию, повесили счетчик, чтобы по серьезному. Запаслись сырьем, инструментом, планами на будущее. От запаха в цеху Мадамыч приходил в восторг, как наркоман. Масло, металл, стружка в ящиках - его стихия.
Замачивая свое детище, он приговаривал:
- Сейчас развернемся по полной. У меня заказов на год вперед.
Шеф с нами не пил. Он вообще редко пил, а мы от всего сердца радовались за коллегу.
Но однажды, когда участок был практически готов, случилась суматоха.
Там еще толком и не начали работать а Мадамыч зашел потухший.
- Энергонадзор делал обход по заводу и напоролся на нас. Ну и началось - где то, где это, почему не зарегистрированы. Говорю - мы маленькие. Ну и что? Только открылись, еще ничего не делали. Ну и что? Денег хотят, суки.
Потом пришел шеф.
- Говорил с директором, эти так не отстанут. Нужно взятку в лапу дать, долларов сто или двести.
- Ты что, - говорит Мадамыч, чуть не поперхнувшись, - Знаю я этих хапуг. Дай мне полтинник, и я все сделаю в лучшем виде.
- Надо быстро делать. Они опечатали, а заказ горит. Справишься?
- Зуб даю.
- Цену твоим зубам знаю.
Ту историю он всем рассказал.
- Точно, или мне через директора решить? - уточнил шеф.
- Ты что, Сергеич, справлюсь.
Мадамыч аж расцвел.
Следующим утром он пришел с тяжелым дипломатом, позванивающим внутри.
Потом шеф сказал:
- После обеда можете идти домой. Тут будет операция проходить.
Мадамыч суетился, а шеф был доволен. Верил технарю.
- Столы сдвину. Где-то у меня старые чертежи, застелю сверху, - говорил он, - Чтобы не запачкать.
На следующий день шеф и Мадамыч сидели у нас в кабинете и разговаривали, нервно так, с обидой. Вернее, Мадамыч сидел, а шеф ходил.
- Я тебе говорил дать взятку через директора.
- Так кто ж знал, - говорил расстроенный технарь, сверкая дырками отсутствующих зубов.
- Это такие люди. Надо было такси взять, и от самого надзора везти сюда. Машину бы мою попросил.
- Так кто ж знал?
- Ты же сказал, что в курсе?
- Ну, я в курсе, не первый раз проставляю.
- И стол им твой не упал. Они уже сюда взвинченные приехали, что не забрал. Ну, дал бы этот полтинник. Хотя, что там, полтинник.
- Вот именно, - говорит Мадамыч.
- Я не знаю, что сейчас делать, - говорит шеф.
Когда он ушел, Мадамыч сказал:
- Кретины. Обиделись, видите ли. И стол хороший. Четыре бутылки водки. Их двое, я один. Бутерброды с красной рыбой, салатик домашний, колбаса.
Мы молчали, понимая переживания технаря.
- Начали докапываться - и поводка неправильно и нет наглядных пособий по технике безопасности. Но больше всего убили эти аттесту... аттестат...
Мадамыч нервно засмеялся, обнажая дырки.
- Сразу и не выговоришь. Аттестатуированные перчатки. Вот.
- Это как, - поинтересовались мы.
- А хер его знает, - сказал Мадамыч, - Докопались.
Он был расстроен.
- Хана теперь участку.
- С чего?
- Чувствую, хана.
- Шеф поправит, - сказал Хромой.
Он на самом деле год хромал, сломав шейку бедра.
На что Мадамыч философски заметил:
- Пошли, мужики, бухнем. Водка осталась, киснет.