Нам повезло: в феврале–марте взрослые олени сбросят рога, а пока можно любоваться их ветвистыми «коронами»
Четвертый год заповедник «Керженский» восстанавливает популяцию лесного северного оленя на территории Нижегородской области.
Текст: Евгений Резепов, фото: Андрей Семашко
Поселок Рустай давно остался позади, а Сергей Суров и Дмитрий Карпухин все еще спорят об этимологии его названия. В тесном салоне уазика нас бросает из стороны в сторону, кажется, думать можно лишь о том, когда мы наконец доберемся до места назначения… А они – все о своем! Сергей настаивает, что «Рустай» расшифровывается как «Русская тайга». Дмитрий находит в названии марийские корни. Но тут очередной ухаб заставляет пассажиров, вновь протестировавших головами твердость потолка, дружно проклинать бездорожье. На самом деле уазик едет не по дороге, а по насыпи старой узкоколейки. От нее кое-где еще шпалы остались. Правда, сейчас их под снегом не разглядишь.
Эта насыпь делит Государственный природный биосферный заповедник «Керженский» на северную и южную стороны. Узкоколейку прокладывали еще в 1940-е годы. После создания заповедника в 1993 году остатки рельсов, понятно, убрали. А вот столбы пришлось оставить, иначе сколько леса пришлось бы вырубить вокруг!
Электричество на кордоны заповедника не подведено. Так что приходится сотрудникам пользоваться керосиновыми лампами и бензиновыми генераторами. Но в прошлом году на кордоне Черноречье поставили шесть больших солнечных батарей: электричество здесь необходимо из-за содержащихся в большом вольере лесных северных оленей. Батареи устанавливал электрик Дмитрий Карпухин. Тогда он и увидел впервые только что завезенных молодых оленей. А сейчас ему не терпится посмотреть, как они выросли.
Видимо, решив отвлечь нас от «прелестей» дороги, Дмитрий со знанием дела расспрашивает Сергея о последних данных фотоловушек. Тот говорит, что медведь подкапывался под оленей. Рысь часто ходит рядом с вольером – охотится за зайцем. Он пролезает туда, а она не может. «А олени что?» – «Олени бедного зайца гоняют по всему вольеру, как футбольный мяч, пока тот не сбежит!»
О лесном северном олене в Нижегородской области в последние годы говорят очень много. Как-никак в керженских лесах возрождают популяцию животного, украшающего герб губернии! Сергей с гордостью сообщает электрику, что уже есть две самки, которые приносят приплод, недавно появилась еще одна. А скоро привезут двух новых «невест».
ЯГЕЛЬ И РОГА
Но вот и кордон Черноречье. На месте бывшего когда-то тут пристанционного поселка узкоколейной железной дороги сотрудники заповедника соорудили вольер. Рядом с ним еще можно увидеть старые сараи, погреба и домики, в которых поселились колонии летучих мышей.
В вольере оленевод Михаил Сойма загружает кормушки… арбузными корками. И, только приблизившись, мы понимаем, что это вовсе не арбузы, а зеленый полосатый ягель – основной корм оленей. Олени окружили Михаила, толкают его, пытаются выхватить ягель прямо у него из рук. Дмитрий не отрываясь наблюдает за процессом – наконец-то он увидел оленей, с которыми познакомился год назад!
Нам повезло: в феврале–марте взрослые олени сбросят рога, а пока можно любоваться их ветвистыми «коронами». «Красавцами стали!» – восторженно шепчет Дмитрий и вздыхает. Надвигаются сумерки, так что ему пора идти проверять солнечные батареи. Да и Михаил Сойма его поторапливает. Он смотрит на электрика с надеждой: только от Дмитрия зависит, удастся ли оленеводу дочитать толстый роман Золя, в котором уже много дней закладка остается на одной и той же странице. Своей очереди дожидаются книги Аксакова и Паустовского. Михаилу хотелось бы и их осилить. Но днем, пока светло, он ухаживает за оленями, а вечером электричества от солнечных батарей хватает лишь на пару часов. Батареи в зимние дни так плохо заряжаются, что пришлось Михаилу уговаривать Сергея Сурова привезти электрика. Вдруг починка требуется?
Дмитрий проверил батареи и расстроил Михаила: никакого ремонта не требуется, с панелями все в порядке, просто солнца для зарядки действительно не хватает. Но можно запускать бензиновый генератор, утешает оленевода электрик.
За окном совсем стемнело. Дмитрий торопится: нужно возвращаться в Рустай. Мы выходим его проводить и смеемся: если бы рядом с крыльцом стояли длинные нарты, то вполне можно было бы поверить, что мы находимся где-нибудь на Таймыре. Олени, ягель, дрова, печка с выбитым на дверце изображением солнца с лучами…
ИГРЫ С ЗАЙЦАМИ
Михаил набивает дровами чугунную печь, спешит растопить ее, потому что надо сушить принесенные с улицы мешки с ягелем. В заповеднике ягель есть, но для оленей, которые живут на кордоне в вольере, он закупается в Ярославской области. Перед тем как засыпать ягель в кормушки, приходится его отогревать, в противном случае куски льда могут поранить оленям губы. А где эти мешки отогреешь? Только в домике оленевода.
Вместе с ягелем рядом с печкой сушатся ржаные сухари. Каждый раз, посещая кордон Черноречье, Сергей Суров привозит это лакомство для оленей. Сухари – единственное угощение, которое можно им давать помимо перечня утвержденных кормов. За рационом оленей тут следят очень строго.
В 2014 году заповедник «Керженский» приступил к реализации государственного задания Министерства природных ресурсов и экологии РФ по восстановлению лесного северного оленя на территории Нижегородской области. Сергей Суров – руководитель этого проекта. Греясь у печи, он расспрашивает меня о первых впечатлениях от оленей.
– Вот обратили внимание: один самец в вольере отдельно держится? – спрашивает Сергей. – Это – Малыш, особо доминантный самец. Весной ему исполнится 4 года, еще молодой. А вот другому самцу, Захару, 5 лет. У него проплешина на боку, видели? Это ссадина. Появилась недавно, после гона. А вот Керженка, молодая оленуха, у нее поломан рог. Ей имя выбирали в Интернете. Нет-нет, никто ей рог не ломал. Сама виновата. Резвилась слишком, когда рожки были молодые. Так что теперь голова примет аккуратный вид только весной, когда рога отпадут. Цвет шкуры у оленей сейчас соответствует сезону: светлая шея, светлый бок, более темная спина, темные ноги, белое подхвостье. Такая «расцветка» позволяет им маскироваться. Ведь стволы сосен внизу такого же цвета.
– Точно! Бывает, пересчитываешь оленей и не досчитаешься. Так они сливаются с деревьями! – подтверждает Михаил.
Оленеводы регулярно пересчитывают оленей, ведь хищники в заповеднике не дремлют. Волки часто подходят с северной стороны вольера. Нередко появляется медведь, как-то раз оленеводы обнаружили, что бурый пытался подкопаться под изгородь. В опасной близости от оленей однажды оказалась рысь: взобралась на крышу ветхого строения неподалеку от вольера и пыталась перепрыгнуть через изгородь.
А с зайцами олени действительно играют в «догонялки». Уже несколько раз косой, спасаясь от рыси, забегал в вольер и превращался в игрушку для быстроногих оленей. Бедный заяц мечется по вольеру, уворачиваясь от копыт, и в конце концов выбирается сквозь сетку вольера.
Однако по-настоящему оленеводы перепугались, когда обнаружили, что в куче объеденных оленями веников поселились гадюки. Одна из них даже успела укусить самца Захара. Хорошо, что Михаил Сойма вовремя разглядел опухоль на ноге и вызвал специалистов.
Замечательно то, объясняет Сергей, что олени вписались в экосистему. Мыши и другие мелкие животные используют их шерсть для обустройства своих нор. А рядом с вольером Сергей уже находил птичьи гнезда, свитые в том числе и из оленьей шерсти.
Об оленях Сергей говорит с нежностью. Становится ясно, что на эту тему он может рассуждать бесконечно. Но вдруг он прикладывает палец к губам:
– Тсс! Если мы помолчим и не будем шуметь, то услышим с улицы равномерное сухое постукивание. Это при ходьбе стучат суставы в ногах оленей. Этот звук можно услышать только при абсолютной тишине.
Мы замираем. Из темноты за окном доносятся короткие щелчки. Ровно столетие их не было тут слышно. Истребляемый человеком лесной северный олень покинул свой исконный ареал обитания между реками Керженец и Ветлуга и поднялся на тысячу километров к северу.
И вот, спустя век, стук суставов шагающего лесного северного оленя вновь раздается в керженских лесах.
ТОЛЬКО СВОЙ
Мечты увидеть лесного северного оленя свободно гуляющим по нижегородским лесам у местных энтузиастов зрели давно. В 1960-е годы в Михайловский охотничий заказник завезли полсотни тундровых домашних оленей. Передержали их в вольерах и выпустили. Они, конечно, пошли к людям в деревни, а их там перестреляли.
Идея восстановить популяцию лесного северного оленя привлекала и энтузиаста сельского туризма предпринимателя Александра Пирогова. Он завез сюда около 20 особей домашнего северного оленя, но из-за болезней все стадо погибло.
Программа по восстановлению северных оленей сдвинулась с мертвой точки при директоре и создателе заповедника «Керженский» Елене Николаевне Коршуновой. Уроженка Нижнего Новгорода, она еще студенткой, в 1973–1974 годах, проводила в этих лесах зимний маршрутный учет для охотничьей инспекции. И уже тогда задумывалась о том, как было бы замечательно вернуть в эти места лесного северного оленя. Разговоры об этом шли еще до войны, когда разрабатывались планы по созданию заповедника.
А в 2012 году в заповеднике побывал высокопоставленный чиновник Министерства природных ресурсов и экологии РФ, до того работавший заместителем губернатора Нижегородской области. Он говорил Коршуновой, что лучше разводить белохвостого оленя, от него приплод дважды в год. А от северного – один раз. Коршунова возражала против оленя с американского континента. Свой же есть! И вообще, это вопрос долга – восстановить лесного северного оленя в нижегородских лесах. Чиновников удалось убедить. И в декабре 2014 года на территорию заповедника завезли потомство лесных северных оленей, появившихся на свет в зоопитомнике Московского зоопарка: двух самцов и трех самок.
Коршунова же и уговорила Сергея Сурова возглавить проект. Она знала его еще студентом, когда он – активный участник студенческой «Дружины охраны природы» – часто бывал в заповеднике.
Сейчас Елена Николаевна на пенсии, живет в поселке Рустай. В лесу на кордоне Черноречье она побывала, когда сюда привезли оленей. Сергей не раз предлагал бывшему директору тоже подключиться к проекту, но Елена Николаевна отказалась. Однако, по словам Михаила Соймы, когда бывший директор встречает в поселке оленевода, то обязательно расспрашивает о том, как поживают лесные северные олени.
НЕ ЗИНКА, А ТОША
…Утром, возясь у печки, Михаил Сойма спрашивает у Сергея:
– А что это за странное выражение бывает у оленя на морде, когда он верхнюю губу поднимает? Это что значит?
– Это он свое недовольство показывает, – объясняет Сергей.
Михаил задумывается: чем он мог обидеть оленей? И объясняет, что вопрос этот задали ему внуки, которые часто расспрашивают деда об оленях. Между прочим, у Михаила практически вся семья в заповеднике трудится. Дочь и жена работают в экоцентре: одна – сторожем, другая – пропуска выписывает. Жена иногда приезжает на кордон, помогает мужу заготавливать сено для оленей.
Супруга Сергея Сурова Дарья, которая переселилась из города в поселок, тоже часто бывает на кордоне. Конечно, вместе с мужем, который всегда готов помочь Михаилу. Вот и сейчас он вместо Соймы собирается на утренний обход вольера. Хорошо, что последние три дня снег не шел – можно обойтись без лыж.
Обход достаточно делать раз в сутки. Правда, если поднимается сильный ветер, оленеводам приходится чаще навещать своих питомцев: вдруг порыв ветра повалит дерево, которое повредит вольер? К примеру, на Черном хуторе, где три оленя были выпущены в «свободное плавание», бобры свалили осину прямо на ограду. «Свободным плаванием» оленеводы называют пребывание оленей в адаптационном вольере площадью 123 гектара. Если на кордоне Черноречье животных кормят, то на Черном хуторе олени сами добывают себе еду. Сергей Суров навещает их раза два в неделю. Переместили животных туда в мае прошлого года, и за это время олени успели научиться осторожности. «Если мы придем на Черный хутор, то близко олени нас к себе не подпустят. Можно провести там несколько суток и все равно не увидеть их, – рассказывает Сергей. – Старшие самцы, Степан и Зиновий, совсем одичали. Но самый молодой, Тоша, еще может подпустить к себе».
Кстати, с Тошей вышел конфуз. В июле 2017 года у молодой пары Люси и Захара на кордоне Черноречье родился первенец. Олененка назвали Зинкой и очень обрадовались: в заповеднике давно ждали, когда наконец родится самочка. Двух предыдущих оленят, кстати, тоже сначала назвали Зинками, но в итоге их пришлось переименовывать, поскольку оказалось, что родились самцы. Но, как выяснилось, и в третий раз оленеводы поторопились. Через две недели стало ясно, что Зинка – вовсе не она, а он. Сначала решили назвать нового олененка Зенон, поскольку предыдущие Зинки стали Захаром и Зиновием. Но имя Зенон не прижилось, и олененок был снова переименован – на сей раз в Тошу. Тоша оказался очень активным и умным. Однажды сумел так спрятаться, что Михаилу Сойме пришлось сильно попотеть, разыскивая его…
И между прочим, зря оленеводы расстраивались. Через год у той же Люси родилась самочка – та самая Керженка, которая пока бегает без одного рога. Но к весне, когда в заповеднике будет проводиться научный семинар по лесному северному оленю, у Керженки отрастут новые рожки. Так что гости увидят ее во всей красе. В том числе и Лейф Блумквист, приезда которого из Финляндии с нетерпением ждет Сергей Суров. Ведь этот человек – хранитель племенной книги по северному оленю, которую он ведет несколько десятилетий. Племенная книга – это сайт в Интернете, обновляемый каждый год. Сергей переписывается с Блумквистом и регулярно отправляет ему информацию о керженских оленях. И очень хочет, чтобы Лейф наконец познакомился с ними.
