- Пора завязывать уже с этим, - Петров сплюнул в сторону и пнул пыльный камень.
- Я больше устал от твоего вечного нытья, чем от работы - мужчина в строгом сером костюме достал чемоданчик из космической шлюпки, на которой они спустились на планету. Он внимательно осмотрел блестящий металлический корпус, деловито похлопал по нему ладонью и захлопнул люк. – Работа тяжелая, перелеты длинные, платят мало… Чего не уволишься тогда?
- Слишком простой ты, Сечкин. Вдруг уволишься и будет так же?
Петров показал рукой вдаль. Туда, где на фоне теплого закатного солнца виднелся дом с проломленной крышей, изогнутые, иссушенные деревья, покосившийся кованный забор и блестящая, будто только сегодня поставленная водокачка с ярко-красной надписью: «ООО «Планета-Дом» Обеспечим вас всем необходимым в любых условиях на любой планете!».
- Кто тут жил? – Петров будто принимал экзамен у нерадивого студента – Ты знаешь?
- Так… Эльза Фокстрот! – Сечкин прочел имя на обложке серой папки в руках у напарника. – Это что? Та самая?
Петров только кивнул. Мужчины двинулись вперед молча, будто отдавая дань памяти женщине, чье имя было известно всем.
- Надо же! – не выдержал Сечкин, - Я ведь все ее трансляции смотрел.
- Все смотрели, - пожал плечами Петров.
- Но как же я не вспоминал-то? Ведь давно же…
- Дошли! – прервал Петров напарника и снял рюкзак. Он достал из него два белых комбинезона из тонкой ткани, перчатки и марлевые маски. Мужчины неспешно оделись и вошли в сад.
Можно было немного прищуриться и увидеть как все тут было устроено.
Белые, розовые, красные розы, заливали сад своим ароматом, а рядом мраморные фонтаны выпускали, как киты, прохладные прозрачные струи в небо. Дорожки, покрытые гравием, мягко шуршащим под ногами при прогулках, яркие птицы, пели на липах и кленах, а рядом с домом, прямо у его белой станы, стояла соломенная мебель, где хозяйка пила по вечерам свой зеленый чай. А стоит переступить порог и будет гостиная. Светлая, уютная. Там Эльза пела и танцевала для своих благодарных зрителей, осыпавших ее комплиментами.
- Я писал ей. Тоже. – хрипло начал Сечкин и откашлялся. – Заходить страшно.
- Мне всегда страшно. Понимаешь теперь? – Петров оказался более привычным к шоку и шагнул в дом первым.
Все как обычно. Разбросанные вещи, разбитая посуда, пыль. Только мигает зеленым огоньком датчик работы системы жизнеобеспечения от ООО «Планета-Дом». Петров был уверен, что стоит ему повернуть выключатель или открыть кран и все заработает. Всегда работает. Даже если хозяйка мертва уже несколько лет.
Она лежала там, на диване в конце коридора. В красном платье, с белыми распущенными волосами, в сверкающих в заходящем солнце украшениях.
Грабители не брали драгоценности, по ним легко было вычислить хозяина. Все эксклюзивное. На заказ, в единственном экземпляре.
Петров не хотел подходить и трогать труп. Это будет забота уборщиков. Ему нужно было повернуть в комнату с компьютерами, она всегда располагалась слева от входа.
Там тоже не было ничего нового. Разбитые камеры, вырванный процессор-кошелек и нарезка кадров из трансляций Эльзы.
«Я поела! - улыбалась девушка, - Было вкусно! Люблю готовить!».
Петров подошел ближе к монитору и посмотрел на окно с количеством зрителей. Ярко-алым мигала надпись «Ноль».
Он не спеша сканировал пространство поочередно всеми приборами из чемоданчика Сечкина, который просто бродил по саду туда-сюда, погруженный в свои мысли.
- Принимайте! Готово! – Петров кричал в передатчик. Связь всегда была плохая, особенно на планетах подальше. Но тут, на планете для звезды в ту же секунду раздался щелчок, и передатчик приятным женским голосом отчеканил: «Ваши данные приняты. Пожалуйста отключите системы и направляйтесь назад. Спасибо!».
Петров шел к выходу, погруженный в свои мысли и не заметил сверток на полу. Он споткнулся, чертыхнулся и включил фонарик. Стемнело.
Немного шерсти. Кости. Красный камень, похожий на гранат.
«Кукки!».
Собака Эльзы. Всеобщая любимица, имевшая свой видеоканал и страницы во всех социальных сетях.
- Пора домой. – буркнул Петров, выйдя на улицу, - Завтра снова на отключения.
Он протянул руку к датчику системы жизнеобеспечения, набрал код и нажал кнопку на боковой панели.
Наступила тишина. Глубокая, глухая. Оказывается, все это время что-то вокруг гудело и жужжало, но они просто не замечали. А сейчас было слышно как сипло свистят легкие Сечкина. Каждый раз они свистели и этот звук, на фоне глухой тишины нервировал Петрова. И каждый раз он кричал: «Сходи уже в больницу!». Атмосфера разряжалась и мужчины, споря, покидали очередную планету.
Но в этот раз Петров промолчал. Тогда заговорил Сечкин. Он смотрел в землю, перебирая ногами, будто автоматически и бормотал.
- Я осуждал, я осуждал их… А сам!
- Что? Кого? – не выдержал Петров.
- Людей, которые… Ну вот они смотрели, смотрели на своего кумира, каждый день заходили, любовались, писали ему, с ума по нему сходили. Человек же почти родной! А потом он пропадает, и никто не замечал!
- Ну так они сами решили жить одни. Помнишь же рекламу? – Петров пропел нарочито веселым голосом – «Купи себе свою планету и создавай свои законы! Никаких соседей! Только порядок! Твой личный порядок! Твоя личная планета!».
- Я не об этом! Я о том, что когда человек не выходит на связь неделями! Годами! Или выкладывает лишь короткие скучные ролики, кто-то должен был забить тревогу. И я всегда думал, что я бы заметил пропади кто из тех, кого я люблю. Чья жизнь мне интересна. Не просто стал бы заходить к ним на страницы все реже и реже, а после забыл о них, будто и не было, а позвонил бы в полицию. Или вот хоть в нашу компанию. Но нет.
- А сам начал смотреть канал Чикки Леоновой? – Петров хихикнул и вздрогнул. Наверное, зря он шутит в такой момент. И в самом деле, Сечкин побледнел и схватил его за рукав пиджака.
- Петров!
- Что? – спросил мужчина, загружая вещи в шлюпку и подталкивая в нее друга.
- Когда Чикки в последний раз выходила в интернет?
Шлюпка взлетела и только увядшие розы видели, как она растворяется в небе, сверкающая как капля ртути.
В комнате развалившегося дома экран компьютера мигнул, и улыбающаяся розовощекая Эльза Фокстрот объявила: «Я помылась! Люблю душ с пенкой!».
Бесперебойник пикнул. Лампочка на нем загорелась красным, а потом и вовсе погасла. Упал кусок крыши, рассыпавшись на земле на мелкие кусочки.
И снова наступила тишина.