Некий Макс, назовем его так, чтобы не называть его просто человек, вернулся домой и с порога почувствовал, что пахнет жареным. Пахло жареным, естественно, в хорошем смысле, и, по всей видимости, котлетками. Скорее всего, всё семейство было в сборе и Макса, естественно, ждали, чтобы сообща разделить трапезу. Его всегда дожидались, даже если он задерживался. Сам Макс не только любил разделять трапезу, но еще больше – ни с кем ее не разделять. Сегодня он был, как всегда, сам не свой от голода, поэтому любая мелочь, как назло, сопротивлялась скорейшему достижению поставленного аппетита.
Начать с того, что кроссовки отчаянно отбрыкивались от одиночества, на которое обрекал их Макс, раздраженно стаскивая с пяток, они путались у него под ногами, кидались на него, как собаки на вора, но он все-таки их урезонил и беспардонно расшвырял по углам, ничуть не беспокоясь о том, как этот бардак выглядит со стороны и каково это вещам находиться в невыгодном положении и порознь.
Памятуя об обязательстве заходить в ванную прежде чем сесть за стол и жрать, Макс завернул в уборную, включил-выключил воду, сплюнул в раковину, вытер сухие руки свежим полотенцем, но на пороге в столовую замер.
Семейство сидело за столом и ужинало. Оно обернулось в сторону Макса, но тут же потеряло интерес и продолжило есть. Во главе стола торчал глава семейства с пористым носом. Рядом угождала едой жена главы семейства с маленькими глазами и пористым круглым лицом. Были здесь сестры с детьми и мужьями…
- Показалось, - сказал глава семейства и схватил со стола огромную суповую кость и принялся стучать ею в ложку, чтобы добыть костный мозг.
- Вы что без меня? – вырвалось из Макса. Эти слова не произвели ни на кого зримого впечатления. Самое страшное, что за столом сидел человек, как две капли похожий на Макса и принимал ненасытное участие в котлетах. Котлеты таяли на глазах. В воздухе ими всё еще пахло.
- Знаете, - сказал человек, похожий на Макса, - есть такое понимание, что у всякого живого есть оболочка, в которой находится содержание. Сейчас мы едим оболочку, и при этом содержание ее уже покинуло, следовательно, нельзя верить дуракам-вегетарианцам, которые говорят, что страдания существ заразны. Нам они точно не передадутся. Сколько по миру блуждает бесхозных содержаний, и на них никто не обращает внимания, потому что они лишены оболочек. Эти оболочки либо кто-то съел, либо кто-то занимает. Если сегодня мы здесь гости, то завтра, глядишь, хозяева. Кстати, вкусны котлеты, вкусны!
- Так еще ешь, - сказала жена главы семейства и стала навязывать тарелку с котлетами.
- А я же не откажусь!
У Макса как-то все ощетинилось, ему показалось, что каждый волос его тела встал на дыбы. Он почувствовал за спиной чье-то присутствие. Он оглянулся и увидел, что из-за него сквозь дверной проем на компанию в столовой взирало с напуганными лицами всё его семейство: и глава с пористым носом, и мать с маленькими глазами на круглом пористом лице, и сестры с мужьями и детьми… Макс понял, что мурашки по коже пробегают не только у него.
- То, что здесь когда-то было другое содержание, - сказал пористый нос за столом, взмахнув выпотрошенной суповой костью, - предлагаю считать – показалось! А вы, - он вдруг глянул на общность, толпящуюся у порога, - Кыш!
Читайте также:
Я ел солому, пил из лужи, а ты, сынок, - тряпка!