Трудно представить, когда император Пётр I, «поднявший Россию на дыбы», при всей своей бурной деятельности успевал отдыхать и расслабляться. Однако успевал. И делал это самым известным способом – с помощью алкоголя, или, как тогда говорили, «дружил с Ивашкой Хмельницким».
С Ивашкой Пётр познакомился ещё в юности, большую часть которой он провёл в московской Немецкой слободе. Вокруг него сложилась «кумпания» ближайших приятелей, также любивших выпить или же стремившихся угодить молодому царю. Иногда это весёлое общество запиралось у кого-нибудь дня на три, по словам князя Куракина, «для пьянства, столь великого, что невозможно описать, и многим случалось от того умирать». Позже выжившие после побоищ с Ивашкой Хмельницким образовали своеобразную шутовскую «орденскую организацию», которая пародировала официальные церковные обряды – Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор.
На разгульных «соборных служениях» сподвижники Петра усердно поклонялись Бахусу. Главной заповедью устава было напиваться ежедневно и не ложиться спать трезвым. И если в церкви спрашивали: «Веруешь ли?», то здесь: «Пиеши ли?». Благословляя нового участника, шутовской глава собора князь-папа напутствовал: «Пьянство Бахусово да будет с тобою!».
Юность Петра прошла, но не все её забавы и потехи закончились. С Ивашкой было не так-то просто расстаться: Всешутейший собор просуществовал около 30 лет — с начала 1690-х до середины 1720-х годов.
В 1697 году 25-летний царь в составе Великого посольства под именем урядника Преображенского полка Петра Михайлова увидел, наконец, Западную Европу, которую во всех красках расписывали ему друзья из Немецкой слободы. В письме от 1 октября 1697 года к думному дьяку А. А. Виниусу он объяснял, почему никак не успевает регулярно сообщать о себе в Россию: «… потому что иное за недосугом, а иное за отлучкою, а иное за Хмельницким не исправишь». Однако прознав, что оставленный «на хозяйстве» князь-кесарь Ф. Ю. Ромодановский слишком часто стал обращаться к своей заветной фляжке с домашней «перцовкой», Пётр в гневе забыл все установленные им же самим правила этикета. И в послании от 22 декабря 1697 года после самых изысканно-учтивых выражений («изволите писать о вашем государском здравии», «писал я наипокорнейши к вашей пресветлости» и т.д.) вдруг сделал неожиданную приписку: «Перестань знаться с Ивашкою, быть от него роже драной».
Что позволено царям, не позволено их подданным – эту мысль Пётр ещё раз подтвердил в 1714 году, когда учредил чугунную медаль «За пьянство». Она считается самой тяжёлой в истории – вес этой «драгоценности» составлял около 7 кг, не считая цепей. Награждались ею запойные граждане в полицейском участке.
Любопытно, что наряду с медалью «За пьянство» во времена Петра существовал и 1,5-литровый кубок Большого Орла (с изображением герба Российской Империи), который царь заставлял осушать на ассамблеях провинившихся гостей. Также его подносили опоздавшим в знак наказания. Отсюда и пошел обычай пить «штрафную».
Отказаться от кубка нельзя было ни под каким предлогом ни мужчинам, ни женщинам, вспыльчивый Пётр принимал это за личное оскорбление. Сохранилась история, будто император как-то решил наказать супругу одного из придворных, которая была беременна и не явилась на праздник из-за плохого самочувствия, что обидело самодержца. Он приказал ей приехать и прилюдно осушить кубок Большого Орла, в котором вино было разбавлено водкой. Защитить беременную не смогла даже императрица Екатерина. Несчастная женщина выпила этот коктейль и позже родила мёртвого младенца.
Почти до самых своих последних дней, несмотря на плохое самочувствие, Пётр не прекращал дружбу с Ивашкой. Историк Михаил Семевский во второй половине XIX века писал: «Ивашка Хмельницкий с батареями хмельных напитков сокрушали его твёрдость. А воздержание было не в его характере». Возможно, если бы не эта дружба, великий реформатор успел бы сделать для страны ещё больше…
Поддержите наш проект, если понравился материал!
Весь контент Знай Города — это не только наши силы и умения, а еще и внешние ресурсы, время и иногда даже техника.