Алина, уставшая от отцовского беспрестанного нытья, его жалоб на свою загубленную Наташей жизнь, его бесконечных похмелий, согласилась переехать с ними. Первой, как положено, в дом пустили кошку, вернее, котенка. Не какого-нибудь, а шотландскую вислоухую. Как-то Гера поинтересовался кисками и приценился к симпатичным мордашкам, присвистнул от непомерных цен и глубокомысленно изрёк:
- Ната! Сколько денег теряем! Купим одну такую скотинку, а она же их десяток нарожает! И дел-то ерунда: песок поменять, да в хайло ей кусок мяса забросить!
Вот эта «скотинка» Алиска и зашла первой в их новый дом. Обзавелись и десятком кур, и двумя козочками, и крольчатами. Наташа, всю свою предыдущую жизнь прожившая в городской квартире, из всей живности запросто общалась только с Алиской. Остальные животные вызывали страх.
Как и чем кормить? Как содержать? Она постоянно боялась, что перемрут от плохого ухода, и вскакивала по ночам, бежала, заглядывала в клетку к кроликам, в щелку курятника: живы ли? Совала в мордочки козам сено. Те мекали и упорно его не ели, отворачивались. А она глотала слезы от отчаяния и потихоньку от Георгия расспрашивала бабушек – соседок, коих в наличии оставалось три человека от всей деревни, остальные все были дачники.
- Гулять им надо, милая! – отвечали бабушки. – Гулять козочкам надо. Пока тепло, пока лето, пока травка зеленая!
И Ната, оставив работу (что ей эта небольшая зарплата, когда хозяйство поднимать надо!), пошла гулять с козочками. Алина, девочка крупная и крепкая, работала по хозяйству и на огороде вместе с матерью. Гера, отдежурив сутки, двое руководил работами. Сразу после завтрака, всегда вовремя, располагался под навесом возле крылечка и, попивая чаек, давал женщинам ценные советы, строил планы по улучшению их быта, ведению хозяйства, журил за промахи:
- Ты, женщина, совсем дура! Кто ж сено сушит под дождём?! На что тогда навес?
Наташа, вспыхивая от собственной глупости и бросив насущные дела, быстро перетаскивала под навес накошенное с утра сено.
В июле соседка Анна Георгиевна уговорила Наташу сходить по грибы, набрали по корзине колосовиков (так бабушки называли ранние июльские грибы, которые «пошли», как рожь заколосилась). Отведав ранней картошечки с грибами, довольный Гера задумчиво произнёс:
- На базаре эта корзинка потянет поболе, чем на тыщу… поболе…А воздухом ходи, да и дыши. Алинка мне завтрак и без тебя сготовит.
Так у Наташи появилось еще одно полезное занятие: лес, грибы, рынок. А однажды, когда муж Анны Георгиевны после какого-то праздника в тяжком похмелье, тряся седой бородой, бегал по деревне в поисках пол-литры, Гера нашел подработку на все лето с прихватом, начиная со съезда дачников в апреле – мае: самогон. Крепчайший, свойский, чистый, как слеза, получался. Никакая водка с ним в сравнение не шла.
В доме запахло сивухой и достатком. Во всём внешнем облике Георгия стало прорисовываться что-то солидное. Он как-бы весь потяжелел, стал осанистый и гордый.
Соседи его зауважали. За ум и дальновидность, за умение содержать дом, как надо, за степенность разумных речей, за меткие фразы не в бровь, а в глаз, за трезвость, за несовременную послушливость проворной, всё успевающей жены, за необычную для нынешней молодёжи скромность приёмной дочери.
Свидетельство о публикации №219021601656
Читать другие рассказы: