"Появление в каморке Палны Жизельки, сама Пална восприняла, как знак. Словно, свежая струя ворвалась в затхлое пространство её будней. А взаимное расположение – её и явно благородной особы – возвысило эти будни до уровня королевских. Оттого, и не соглашалась она на приземлённое, для своей «крошки». Только лучшее! В пределах возможного, конечно.
И когда в первых днях октября во двор, ближе к вечеру, причалила дорогая машина. А из неё вышел подтянутый мужчина с седоватыми висками, она даже не обеспокоилась. Мало ли, приезжих богачей! И когда в дверь позвонили – тоже сердце не колыхнуло. Может нужда какая, в ней.
Открыла дверь и пригласила войти. Человек огляделся, бочком миновал прихожку и очутился в единственной жилой комнате. Жизель отдыхала после «трудового дня». Но как только незнакомец встал в дверях, соскочила с дивана и спряталась за спину Палны. Алёна удивилась и ласково шепнула: «Не бойся! Этот человек хороший! И я не дам никому тебя в обиду!»
Мужчина грустно улыбнулся и сказал тихо: «Лэйла. Ты, видимо, сердишься. На меня… Но, поверь. Я не виноват. В том, что случилось… Прости меня, девочка. И пойдём скорее в машину. Нам надо домой».
Алёна с ужасом уразумела, что её Жизель нашлась. И не Жизель она вовсе, а какая-то Лэйла. И этот дорого пахнущий, уверенный в себе до неприличного, мужчина сейчас возьмёт её собачинку за ошейник. И уведёт навсегда.
Она потерянно села на стул. И молча уставилась на хозяина собаки.
Однако, Жизель вовсе и не думала идти на покаянный зов. Она схоронилась за стулом и, выглядывая из-за спины Палны, щерилась и зло поскуливала. Мужчина поник плечами и попробовал снова уговорить и растеплить пёсью душу. И даже сделал шаг в направлении суки. Та глухо зарычала.
Выпроваживая нежданного гостя, Алёна скороговоркой объясняла: «Не сладко ей пришлось. Намыкалась. Вы ей время дайте. Пусть снова привыкнет к Вам. Не надо насилия. Она не заслуживает этого…»
Мужчина кивал. И благодарил. За уход, за спасение, за надежду.
Выскочив следом за ним во двор, Пална узрела в авто, на заднем сидении молодую, крикливо одетую, тёлку. В руках она тискала левретку, в тёплом костюмчике. Лицом была недовольна и спесива.
«Быстро утешились», - зло подумала дворничиха. И пошла обратно, домой. К Жизели.
Снова, хозяин приехал лишь через неделю. Сказал, замотался по делам. Алёна была только рада. В тайне, она надеялась, что, отыскав собаку живой и здоровой. И к тому же, крайне недружелюбной и нерасположенной к возобновлению общения. Он передумает её забирать. Ведь у него уже есть маленькая, милая собачка.
И тогда, они станут жить, как прежде. Спокойно, ровно и умеренно.
Приезд собственника напряг Палну и огорчил. И собственник это заметил. Выводя Жизель во двор, дворничиха нарочито сутулилась и подшаркивала – на жалость давила. А борзая шла, гордо подняв голову и не глядя в хозяйскую сторону. День был тёплый и приветливый. И пока псина выгуливалась, женщина и мужчина присели на скамейку.
«Вы не подумайте, что за Лэйлой. Жизелью, по-Вашему. Хорошее имя, ей подходит… Что за ней плохо приглядывали. Или обижали. Нет. Я люблю её. Очень… Сожительница сказала, что она сбежала. Вырвалась из рук помощницы по хозяйству. И пропала… Мы уж и в розыск объявляли. И частных спецов подключили… И нашли-то, случайно. Мать моего шофёра недавно переехала в соседний, с Вами, дом. А сын ей поведал о пропаже. А матушка Лэйлу знает. И - вот уж, во истину случай! - увидала объявление на остановке о собачьей «потеряшке». "Борзая, белая, с чёрным пятном на левом боку". Мы и приехали…» - объяснял он как-то стеснённо. Будто оправдывался.
А потом, на откровении, добавил: «Собаку - трёхмесячным щенком - мне подарила жена. Она умерла пять лет назад... Обожала псинку, баловала…»
Алёна Пална сидела рядом. Чертыхалась мысленно, на слишком услужливых жильцов - "ишь, объявления они расклеили, черти словоохотливые!" Следила глазами за псиной. И мечтала о несбыточном. Чтобы всё так и оставалось – двор, красавица Жизелька, солнечный день, тихий разговор. Так надёжно и чисто ей было рядом с совсем незнакомым человеком. Чьим-то чужим мужчиной.
И снова сука не пожелала подойти. И снова хозяин уехал ни с чем.
И с того дня, навещал он их трижды в неделю. Говорил: «Время появилось. Осень такая замечательная! А с Вами так уютно и легко. Уходить не хочется…»
Потом, вдруг пропал. И объявился только в декабре. Хмурый, подавленный. Уже подмораживало вовсю. И сквозь рисунчатое окно Алёна разглядела мальчика, что вышел следом, из машины. О чём-то спросил отца и побежал к подъезду.
Пална открыла дверь, не дожидаясь звонка. И, сочувственно улыбаясь, встретила гостей.
Поставила чайник, вытащила варенье, сушки, пряники. Расставила на столе в кухне парадный чайный сервиз – подарок затейливой родственницы. Присела на краешек табурета. Мужички вошли, краснея и спотыкаясь в словах, принялись угощаться. Мальчуган скоренько одолел две чашки и упрыгал в комнату. Лэйлу приваживать. «Большой босс» расположился основательно.
И ёмко, но коротко поведал свои новости. Молоденькой подружке дали афронт. Выяснилось – это она вывезла Жизель в город и оставила на улице. Застращала прислугу увольнением и заставила взять вину на себя. Сама же, ловко расчищала «гнездышко» от всего, что хозяину напоминало о жене. Чтобы осесть законно, накрепко. Но помощница оговора и обиды не снесла и пожаловалась на подлюку. А после "приговора" и чемоданы – на радостях – собрала и выставила за ворота!
И теперь он – завидный жених, отец-одиночка и, непризнанный собакой, владелец.
И, если она – Пална – не против. Он предлагает ей всё это. Макар – сын – одобрил её заочно. Не видя, не будучи знаком. Сказал лишь: «Друг моего пса - мой друг!» Звучит не очень, но малец. Что с него возьмёшь!
Алёна Пална подумала. Три минуты. И согласилась.
А Жизель согласилась. С Алёной Палной!"