В современной жизни — особенно в США и ряде западноевропейских стран — бытует понятие фэтшейминг, что переводится, как «...действия или высказывания, которые унижают, высмеивают или оскорбляют человека или группу людей за полноту; социальная стигматизация и дискриминация человека или группы людей с избыточным весом или ожирением». Интересно, что в Советском Союзе этот самый фэтшейминг существовал на уровне государственной пропаганды и был связан с классовым подходом.
Карикатуристы чаще всего изображали буржуя и — практически любого «чуждого» персонажа, как толстопузого, в цилиндре и фраке. Традиция, начавшаяся сразу после Революции, конечно, претерпела значительные изменения к 1970-1980-м годам, однако, привычная связка «жирный = буржуй» оставалась в советской сатире очень долго. Максим Горький называл джаз «музыкой толстых», несмотря на то, что мода эпохи джаза — 1920-1930-х годов - отрицала полноту, как респектабельный образ: мужчины и особенно дамы стройны и даже поджары.
Тем не менее, красный Агитпроп транслировал именно эту мысль: толстый, значит богатый, а потому — враг трудового народа. Излишки жира воспринимались, как нереализованная, застойная энергия, которую ленивый богач никуда не тратит. Идеальными людьми представлялись мускулистые пролетарии, занятые после работы ещё и спортом. На этом фоне сказка Юрия Олеши «Три толстяка» представляется, как великолепный пример советского фэтшейминга, подразумевающего приписывание толстяку ряда отрицательных качеств.
Толстяки в повествовании никак не персонифицированы — для автора они трио свиноподобных людей, управляющих страной через гигантскую фабрику-кухню. «Это был разгром сверкающего стеклянного, медного, горячего, сладкого, душистого мира кондитерской», - здесь не столько о кастрюльках, сколько о системе ценностей. Уничтожить торт или место, где его производят — победить мир толстых. Клоун Август, старший товарищ Суок говорит: «Моя девочка пела песенку о пироге, который предпочёл лучше сгореть в печке, чем попасть в желудок толстого дворянина».
Как выглядит революция в сказке? «Все идут войной против вас, против жирных, богатых, заменивших сердце камнем...» Автора зашкаливает, ибо он — великолепный мастер текстов, множит повторения, что обедняет слог: «В публике тоже произошёл скандал. Особенно шумели те, кто был потолще. Толстяки с раскрасневшимися щеками, трясясь от злости, швыряли в клоуна шляпы и бинокли. Толстая дама замахнулась зонтиком и, зацепив толстую соседку, сорвала с неё шляпу».
Толтый-толстый-потолще. Это лишь несколько фрагментов из сказки и везде - отчётливая неприязнь именно к полноте, а полнота у Олеши тождественна неправедно нажитому богатству. И, наконец: «Жуткая ночь наступила для богатых и толстых». В детской литературе со всей отчётливостью утвердился типаж подловатого толстяка — маменькиного сынка или кулацкого отпрыска, даже в идиллическим мире «Незнайки» самый хитренький и гадкий именно Пончик.
Зина Корзина (с)
- Все цитаты взяты отсюда.