Оззи Осборн однажды сказал:
Об единственном потерянном в своей жизни я сожалею, о собственном мозге…
Мой друг Саша не знает Оззи Осборна и от слова мозг у него изжога, он не испытывает когнитивный диссонанс, он вообще всегда хочет жрать спать и спариваться. Веселый малый этот Сашка.
*** ***
Мой друг Саша Косоножкин всю жизнь мечтал жениться на девушке с фамилией Шереметева. Или Романова на крайний случай. Была у Саши тайная потомственная тяга к прекрасному. Но полюбил он девушку по имени Оля. А фамилии не спросил. Когда молодые пришли расписываться в загс он узнал, что у Оли очень созвучная его жизненным перипетиям фамилия. Оля была - Ольга Криворот. Так они и живут до сих пор. Саша Косоножкин и Оля Криворот.
Любая 40, - так называет свой домашний адрес Саша. Большой оригинал с врожденным топографическим кретинизмом. Талан у него, может заблудиться в трех соснах и в причинном слове на заборе делает как минимум четыре ошибки. В Александре общество утратило великого филолога современности и обрело охранника всех времен и народов. Работа сутки через трое – это его. Причем за три дня отдыха он умудряется «так устать», что и случались не выходы на работу по данной причине.
Объяснительные Саши по поводу отсутствия на рабочем месте заучиваются наизусть знатоками русского языка и учеными изучающими его же:
ОБЯСНИТЕЛНАЯ
Я, Александр Косоножкин не прЕшОлна роботу (видимо проверочное слово «робот») такак -как
Встретил по дороХе Гуся. Гусь был беСсАзнания. С дествалУблюптис. Я принял рИшениеспОсти гуся, Дыша иму рот в рот. Воздух зло покедал рот гуся черисверхниидырдочки не доходя до живота. А в животах у гуся жизненый орган.Пришлося ехать в канцеляровский ларек за скотчем и заклеивати гусю дырки. Потом опять дул и гусь ожил. Спасение птисызанило много времени. Уж так я люблю их, тварей.
*** ***
У Ольги тоже есть изюминка: она умеет варить варение из сахара с добавлением любой дряни. Дрянь, как правило, придает варению легкий оттенок и цвет, все остальное как обычно; очень сладко и в баночках.
Саша наловчился тырить у Оли запасы всякой дряни и оттенять ими самогон собственного производства. Собрав у состоявшихся друзей бутылки из-под Мартини, Абсента и Хеннеси, он с блаженством оклеивает бутылки собственным акцизом и угощается. Кстати, угощал товарищей без малейшей тени жопашничества. После дегустационных вечеров «у Саши», как правило, голова с трудом протискивалась в дверной проем. Чешская «Бехеровка» нервно курит в стороне по неоценимости и целебности воздействия на печень и поджелудочную железу человека. Что тогда вообще можно говорить о мозге?У Сашки с бодуна только повышенное слюноотделение и застенчивая сексуальная улыбка.
Я от Сашки сильно отличаюсь, хотя и искренне хочу, чтобы он был счастлив. По-доброму хочу. В единственном мы с ним схожи очень сильно. Мы оба видим пустоту в людях, которые нас с ним окружают. Правда, он видит ее по-своему, а я по-своему.
- Счастье – это когда все так же, как в моей голове, - думает Саша. А все немного не так. Вот он и не счастлив.
- Счастье, - говорю я, - это когда меня нет в твоей голове, - улыбаюсь я. И тоже не счастлив.
- Мужчина, который говорит, что секс и любовь это разные вещи ничего не знает ни о сексе, ни о любви, - добавляет Оля и делает презентабельный вид.
И о чем она думает?
Моя собака очень меня любит, интересно, о чем думает она? Если с Олей у нее мысли схожие, то мне нужно начинать бояться.
*** ***
Нужно стараться ценить простые вещи. Запах скошенной травы, цвет радуги, уносящуюся в даль антилопу гну, умело раненную в жопу картечью из соли. Конечно это приземляет, но это именно то, что я заберу с собой навсегда. А Сашок хочет здесь все и сразу. Его Оля, почти та самая антилопа, смотрит на него влажными и большими глазами, и манит его в те дали куда Макар не импортирует телятину по причине политического эмбарго.
У нее раньше был «бывший». Длинный как цапля, худой в костюме с прической «у горного озера» но с высшим незаконченным. Ходил с ней за руку, читал про «жирафа» длинные и наполненные трагизмом стихи. Цитировал Мандельштама и Бродского. Постоянно напивался в «дрова» и сетовал на отсутствие устойчивых жизненных стереотипов ниже пояса. Потом ползал на коленях и лизал ей ладошку как чау – чау в период весеннего романтического выгула (синюшным от спирта языком). И все время звал в Геленджик. Утверждал; что вот – вот он состоится как писатель и на получение гонорары они дескать станут кутить и мотать на югах как заправские буржуа. Как Бунин щеголять во всем белом и фетровом. И в жопу все предрассудки…
- В какой стилистике творите, мастер, - как – то спросил его я.
- Это сложно, - типично отвечал он, - смесь беллетристики с эквилибристикой. Отношение, предательство, любовь и снова отношения… роман о потерянном поколении людей, рожденных в восьмидесятых годах прошлого столетия.
- Дети Олимпиады? – пробую угадать название с ходу, – А сам думаю: интересно, а какое поколение в принципе не было потерянным? Кстати эту мысль мне навеяла одна умная девушка с сайта «Проза. Ру», пишущая о метаморфозах внутренностей человека как единицы измерения образности и вообще… ей эту идею привил немецкий писатель Ремарк. А Ремарку, в свою очередь, алкоголь. Саша, в отличии от всех этих долбо@ческих кругов обходится без посредников.
Но мы отвлеклись.
Звали его Виктор Олегович. Как Пелевина. Впрочем, этот именно факт и стал решающим в борьбе за литературное поприще. Писать или не писать, вот в чем вопрос. С именем и отчеством как у «страшного и ужасного» сам бог велел.Даже страшно подумать, чем бы он занялся по жизни, если бы его звали Феликс Эдмундович?!
Витя любил этим фактом козырять и все время говорил:
- Две вещи в моей жизни ввергали меня в неистовство; первая, это общипанная курочка на птицефабрике «Сибирская» в конце ноября. Очнувшись после удара током и уже пройдя «обряд раздевания» или общип, птица высвободилась из оков и пошла разгуливать по территории птицефабрики. Ее синенькое тельце повергло Олеговича в поэтический экстаз. После чего была написана пьеса «кожаная правда» которая с треском провалилась на подмостках местной самодеятельности.
Вторая; он, когда напивался, всегда утверждал, что лично видел самого Пелевина. Правда, в первом случае из далека. Во втором, жал руку. В третьем, пил на брудершафт и хлопал по коленке. И с нажимом так, немного по-простецки говорил ему:
- Хорошо ты пишешь брат Пелевин, но вот ничего не понимаешь собака в простом человеческом счастье! Потому как простой человек читает твои экзерсисы и ни@уя не понимает вообще. А от этого очень хочется выпить и поговорить и к проституткам потом хочется. А жена обижается и лупит потом как резинового зайца. И уходит к Отто (но об это позже…)
А потом тот соглашался, и они целовались в десна, плакали и пели тихонечко песню из репертуара Бориса Гребенщикова,- нас с тобою… на@ли - « в тягостном желании обретения помощи со стороны командования, ввергли в удивительный процесссомнительного ожидания…».
И первое, и второе казалось туманной правдой.
У Вити, в свою очередь, раньше была жена. К моему несчастью, я ее тоже имел «счастье» знать.
*** ***
- Если бы у меня была машина времени, я бы слетала в прошлое и купила твоим родителям презервативы – любила говорить Людмила, Виктору Олеговичу по утрам. Именно так звали эту прелестную женщину – кентавра. Одна половина Людмилы занималась отождествлением себя с полубогами индийского пантеона, смотрела на мужчин свысока и плевалась отравленной слюнною. Хотя при слове Х@й не падала в обморок, а протекала насквозь и тут же вызывала немецкого слесаря универсала по имени ОттоГерсбергаген, который по счастливой случайности жил этажом ниже.Фланцы конечно выдавливало, но ОттоГерсбергаген знал свое дело. Она вечно боролась за эмансипацию и вечно жаждала весеннего счастья в неутомимой груди комсомолки. К слову сказать, она (кажется) была ровесницей этого самого комсомола.
Вторая, была, как и у всех обыкновенных кентавров - своеобразная. Лошадиная жопа она и в Африке…как говорится.
Один раз Витя приперся домой «под шофэ» и не стал беспокоить супругу философскими беседами. Перекусив на скорую руку тем, что бог послал; а тот в свою очередь послал чуть тепленький борщ на плите (правда совершенно не соленый и с непроверенным говяжьим мяском) он принялся перелазить через Людмилу. Та проснулась. Так – как она с вечера наносила визиты к Отто, ругаться не стала. Только и спросила:
- Ты, наверное, голодный?
- Спасибо, я поел очень вкусного, насыщенного поливитаминами и аминокислотами…борща, мясо пришлось грызть, но я разжевал и все честно употребил, спасибо что без лука, чес слово - вежливо отрапортовал, Витя и улыбнулся своей фирменной, застенчивой, «гуимпленовской» улыбкой.
- Какого еще борща? – удивилась Люда, - у меня котлетки в холодильнике с макарошами.
- На плите стоит, в кастрюле беленькой!
- Долбаюноша, - отчеканила свой приговор Люда, - это я посуду мыла и грязную воду с тряпкой оставила до утра, лень было убрать.
После этого их брак треснул.
Сначала конечно Витя треснул Люде в нос. Она отозвалась нежностью и сковородой.В своем ответе Людмила была более чем убедительна. Это, бесспорно. Так как работает Людок администратором на складе. В железобетонном мужском коллективе.
Один ее коллега рассказывал:
- Когда тетя Люда требовательно просит отнестись к ее психоделической просьбе с надлежащим трепетным уважением, все кладовщики мальчики, начинают писать как девочки.
*** ***
Бывший муж Людмилы как – то во времена его трепетной влюбленности в ее светлые очи и мясистые окорока, назначил ее администратором на складе. Теперь, будучи с ней в разлуке, и занимая должность ее непосредственного начальника (а был он директором базы) он постоянно на планерках только и слышал:
- Ой, кто бы говорил!!!
Перед коллегами было неудобно, но видимо такова была его судьбина. Когда строишь отношения на работе, всегда следует планировать подобные экзерсисы. В свою очередь он, а звали его Константин Константинович, решил нанести бывшей зазнобе удар ниже пояса. План суждено было ввести в эксплуатацию в понедельник.
В назначенный кровавый понедельник, на территорию базы «впорхнула» неземная нимфа по имени Лариса Горошкина (по совместительству новая секретарь директора базы и его новая фаворитка). Все бы ничего, вот только в летнюю июльскую жару, она приперлась на работу в новом горностаевом манто. И в обворожительном платье с декольте, буржуйского производства.
Про причесон вообще можно было молчать. Лара сделала новую химку под овцу и нанесла макияж номер восемьдесят семь (из каталога убийственных на повал мЭй капов фирмы Видал Сосун).
Кладовщики - мальчики протрезвели. Но директор ждал реакции Людмилочки. И она не замедлила себя ждать.
На обеде, в столовой, новенькая десять раз сходила в туалет (по одной простой причине, просто туалет находился в самом конце обеденного зала, а сидела он в самом начале. Вот и дефилировала туда – сюда, красовалась во всем свежи – подаренном.).
Люда этого терпеть не стала. Она включилась в игру мгновенно, зарядив в обойму все свое имансипэ. Слетала в ближайшую аптеку за слабительным, налепила вареников с вишнями и сметаной. Сдобрила их снадобьем и пришла во вторник угощать змею подколодную – ненавистную выпендрешницу.
Та, восседая в кожаном кресле секретаря референта как на троне, прямо в своем импортном платье и манто, даже не подозревала о надвигающихся в ее нелегкой судьбе переменах. Если бы Ларисе на днях гадала цыганка, она бы сказала скорее всего следующее: дальняя дорога превратится в скорую и завершиться все полетом в зыбкое небытие.
Все было скормлено и все подействовало.
Африканский страус эму пробегает сто метров за восемь секунд. Гепард чуть быстрее. Лариса Горошкина в это блаженное утро пошла на рекорд Гиннеса и официально стала самым быстрым существом во вселенной.
Пулей вылетев на улицу, она наткнулась на вежливого администратора Людмилу (не правда ли очень странно?!) которая с радостью указала ей путь в сторону спасительного деревянного домика с волшебными буквами «МЭ» и «ЖО».
- Другого туалета на территориях склада нет, - ласково добавила Люда и пошла преспокойно сводить нетто и брутто.
В детстве, Горошкина думала, что она «прынцесса». Она подолгу спала, как спящая красавица, постоянно теряла обувку, как золушка и морозила косу в форточке как Рапунцель. Сидя над бездной с подпиленными Людмилой досками, теперь она думала, что ей несказанно повезло с вовремя подвернувшейся под руку подругой. Оказаться в нужное время и в нужном месте, большая удача…
…в этот момент доски и треснули.
Манто спасать не стали, платье тоже. Мальчики - кладовщики поначалу даже отказывались доставать ее из ямы. Потом директор лично пообещал премиальные и дал на бутылку. Пришлось сначала «засадить» для верности дела.
Вытащили.
Люда ликовала над дерьмо - соперницей. Лариса на следующий день уволилась по собственному желанию. А манто и платье до сих пор покоится на дне. Желающих достать пока нет.
Все что написано в этой истории чистая правда.
Продолжение следует...