Сижу на даче, пишу. Кошка стоит в дверях кабинета, покачиваясь на пушистых лапках, и смотрит как бы на меня, а как бы в стену. И говорит что-то вроде «мняк!»
- Что тебе, чудовище? - спрашиваю. – Я типа работаю, хотя тебе эта концепция в принципе непонятна.
Кошка еще раз говорит «мняк!» и отворачивается мордой к дверям. Пошли, мол. Уж не знаю, куда и зачем с ней ходить, миски кошачьи я наполняла час назад, лоток с утра вычистила и все долги перед родом кошачьих, таким образом, исполнила. Но встаю и иду – все лучше, чем мучительно выдаивать из себя очередной охренительно интересный абзац про философию конфликта.
Кошка ведет меня в гостевую комнату. Там чисто и красиво. На полу лежит старинный ковер. Ну как, старинный – если его еще моей бабушке торжественно презентовали решением профкома за отличное управление финансами Архангельского ЦБК – то, считай, старинный. Правда, не персидский, а тюменский, но Тюмень там рядом.
А посреди ковра, на центральном поле орнамента в голубой шерсти среди виноградных ветвей лежит хорошо задушенная мышь. Кверху когтями. Кошка сидит рядом - спиной ко мне и изо всех сил смотрит в стену – это у нее прямо высший пилотаж контакта с людьми.
- Ну, обалдеть теперь, - говорю. – Какая ты, Пуша, блин, умница. Какая чудесная дохлая мышь. Я очень тебе за это благодарна.
Я только не понимаю, зачем было непременно укладывать мышь в центре ковра. Нет, я сама, допустим, когда пеку торт, ставлю его потом на самое красивое блюдо и размещаю посреди стола. Но то я – у меня интеллект и эстетические потребности.
Пушин интеллект можно наблюдать с утра в санузле – она там обычно, яростно работая лопатками, скребет кафель, надеясь закопать кое-что, лежащее в песке лотка по соседству. Что касается ее эстетических предпочтений, то это параметр неопределяемый. Розы она, например, жрет, а к живописи равнодушна.
Но спасибо что хоть мышь на этот раз дохлая. Раньше Пухильда в основном живых нам притаскивала –и сокрушенно смотрела, как мы, неловко толпясь и вскрикивая, за ними гоняемся и вышвыриваем потом ценный белок в канаву. Сейчас она явно разочаровалась в наших охотничьих способностях, поэтому и душит, и на видное место кладет. Сервирует парадным образом, чтобы мы уж точно не остались голодными. Только я тупая и безнадежная. Я опять не стала мышь есть, а смела ее в совок и унесла в канаву.