«Галишна. Ну, что ты так расстраиваешься. Ну, не похудела ты. За отчётный. Период… Утяжеления, ускорения, увеселения. Нет? Без увеселений? Ладно. В общем. Не помогли. Бывает… Так что ж — вешаться?!
Да, Ирка из бухгалтерии. Похудела. На полкило. А Красноярова поправилась. Из снабженческого. И ничего. Собою. Довольна! И нерв не тратит. И денег сберегла. Тренер-то персональный — не дёшев. Нынче…» — я утёрла потоковые слёзы со щекастого лица и добавила, на воодушевлении, — «мы пойдём другим путём. Кто сказал? Правильно. Дзержинский!»
Помаячила высокохудожественно возле плиты. На автомате раскрыла шкафчики — навесные, напольные — превозмогла: «Ты б, лучше гречку трескала. Нежели, каши сдобные. Да, оскоплённые обработкой, по самое «не могу». Всё полезнее!.. А чё макарошек так много? Пасту любишь? А свеколку не пробовала? А капустку?..»
На диване рассиживала и горюнилась старая приятельница. В смысле, «фасадом и обивкой» не такая уж и старая. А фигурой, так и вовсе — пирожок. Есть. Есть, кстати, любители подобных изысков. О чём, впрочем, нынче я предпочла умолчать. Идеал, а я бы сказала, ускользающий горизонт притязаний, Галки было — 110/80/110. «Почти, модельное», — смущаясь, любила приговаривать она. Тем самым, приговаривая себя на муки адовы.
Природный габаритный вес слезать не желал. И она боролась с ним героически и безуспешно. Который год…
Я регулярно наведывалась "в гости" — где-то, раз в шесть месяцев. Чаще и смысла не было. Упорные забеги на похудание сказывались — отчего-то — волнообразно. Первые месяца четыре она зримо опадала. Обвисая боками и щеками. И сдуваясь ж*пом. Но за два, следом наступающих, месяца, всё возвращала. Скрупулёзное фото/фиксирование и регулярные выкладки материалов в соцсети, облегчали наблюдение природного феномена. Чудо происходящего долго не укладывалось у меня в башке. Если она может скинуть так убедительно. То почему потом всё портится?
Мне не пришло поинтересоваться — «а что, собственно, мы едим?» Тупизна момента ошарашила. Я даже зависла, возле закромов. Раздумывая — как сказать понежнее. Что, «Гала — по-прежнему дура!»
Так случилось, в этом полугодии я заявилась раньше обычного. Ровно на месяц. И обнаружив «старуху у разбитного корыта», да с выявленной причиной возвратов. Решила — «пан или попадья!» Сейчас или никогда! Судьба даст шанс на заветные 110/...
«Горыныч, мой!» — позвала я ласково, — «подь сюды! Смотреться будем. В мозг твой. И лечение назначать. На ближний календарный!»
Не заприметив подвоха, Гало — подобно своему небесному собрату. Такому же несносному и двойственному! Легко поднялась и ринулась ко мне — чайничек ставить. Мать её! И даже не вспугнулась раскрыть «врата рая» — холодильник. Side-by-side. Я, вывернув шею, не упустила случая ознакомиться с содержимым. Тортик, в остатках. Сёмга, слабосолёная. Рулет мясной, две штуки, разненькие. Колбаска вялено-копчёная. По моим свежим воспоминаниям, на нужной полке верхнего шкафа лежал вчерашний батон. «Нарезной». Видимо, сёмга и мясное требовали сопровождения. Настоятельно!
«Тааак!» — выдала тянуче я, — «значит, балуемся. Вовсе неполезным и жутко калорийным. А я-то — святой «наивности образчик» — всё никак в толк не возьму. Как можно такие приличные результаты. Ежегодично. В клозет спускать! А оно — вон как! Жрём-с! Непомерно. И видимо, после тренировок!»
«Мать порока» присела, на табурет. И — застуканным на мелком воровстве из карманов одноклассников, в раздевалке спортзала — школяром запунцовела и залебезила: «Не виноватая я! Ты сама прикинь — можно ли и на тренажёрах потеть. И вечно стрессовать, из-за толстоты. И ничем. Ни-чем, Кира! Себя не утешить! Если бы я не давала тайм-аут — я бы с ума сошла! От безысходняка!»
Капля трезвости в её речах присутствовала. Мне и жалко было дурёху. И смех разбирал. Процесс заради процесса — это новое слово в диетологии. Можно патентовать!
Поставила чайник на плиту. Достала тортик, красную рыбу. Наворотила пару бутеров, поделила останки «Наполеона». Даже винца плеснула в бокалы, для услады предстоящего. И, заваривая крепенький чаёк, тишайше-нежнейше проворковала: «Всё! Китя моя! Хватит голову людям морочить! Реши — тебе нужны твои «модельные» размеры?.. Или нет? И рулет важнее!..
А ежели, в твоих планах ещё есть пункт — «любовь всей моей жизни». То. Ты в курсе, что это — точно окажется не «пожрать»? Ибо, это разные. Удовольствия… И если твой ответ, на поставленные вопросы. «Да, согласна!» То я, так и быть, помогу твоему счастливому будущему. Состояться! Жри торт. И забудь про него. Надолго! Пока не привыкнешь к свёкле, капусте, моркови, кабачкам. И пр. А тогда…»
Я сделала весомую паузу. Как раз, соразмерно избыткам галининым: «Мы за остатний месяц. Стряхнём-таки с тебя. Всё негодное для светлой жизни! Или. Я буду - не я!»
Уминая ломтик пшеничного, с маслицем и, цвета полинявшего коррала, пластиками ах!… рыбки, я любовалась кислым выражением фейса Галины. Принятое решение давалось ей большими трудами. А мой напор ей был знаком не понаслышке. Сказала — будет «дюймовочка». Значит, будет!
К гадалке. Не ходи!»