FLB впервые публикует секретные документы ЦК КПСС, из «Особой папки», которые проливают свет на подоплеку вывода советских войск из Афганистана
Тридцать лет назад завершился вывод советских войск из Афганистана. Но окончательное решение относительно того, каким образом это завершение произойдет, было принято лишь за три недели до обусловленного Женевскими соглашениями об урегулировании конфликта. Обсуждение проблемы на заседании Политбюро ЦК КПСС было бурным, а варианты предлагались зачастую самые фантастические. И удивительно, что отголоски этого обсуждения все же дошли до нас.
В начале девяностых, когда отечественные архивы были практически полностью открыты, многие совершенно секретные документы трех-четырехлетней давности либо просто открывались для всех желающих, либо тривиально продавались в любую страну. Продавались, кстати, не только копии, но и оригиналы. Я помню, как в 1995 году, когда я работал первым заместителем главного редактора газеты «Совершенно секретно» Артема Боровика, он поручил мне встретиться с «черным архивистом», чиновником, который, имея доступ к архивам, продавал различные важные бумаги. Встречались мы в центре, на Ильинке. Я вышел из своей белой «Волги» и пересел на заднее сиденье чёрной «правительственной» ГАЗ 3102. «Пойди, погуляй»,- сказал чиновник водителю. Тот без возражений вышел и мы остались один на один. И тут я увидел папку с настоящими сокровищами. Там были и документы политбюро, в том числе и те, о которых мы даже до сих пор говорим в предположительном плане, и сопроводительные бумаги к пакту Молотова – Риббентропа, и другие настоящие ценности. «У меня в коллекции уже пять тысяч листов», - сказал мне «архивист»,- и ни один не стоит меньше тысячи долларов!» Я ему поверил, поскольку прекрасно представлял, сколько могут стоить документы, которых сегодня, возможно, даже нет ни в президентском архиве, ни в архиве ФСБ.
Вернувшись в редакцию, я рассказал обо всём Артему, и он сказал: «Да, богатым будет человек. Если выживет, конечно…»
Когда через год я уходил на работу в Совет Федерации, Артем отдал мне пухлую папку с документами: «Посмотри на досуге, тебе, как историку, будет интересно. Я уже с этим поработал». Папка долго лежала у меня, я про нее просто забыл, но недавно, разбирая свои архивы, решил посмотреть, что в ней. Первый же документ на пожелтевшей бумаге, с ржавыми следами от скрепки, начинался словами «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» и «Подлежит возврату в течение 3 – х дней в ЦК КПСС (Общий отдел, 1 - й сектор»). Ну а дальше гриф «Совершенно секретно» и подчеркнутая надпись «Особая папка». Это была качественная копия выписки из протокола заседания политбюро и записки, предназначенной высшим руководителям СССР и КПСС. И касались документы того самого вывода войск из Афганистана, который случился тридцать лет назад…
ИНСТРУКЦИЯ ДЛЯ ЧЛЕНОВ ПОЛИТБЮРО ПО ОБРАЩЕНИЮ С СЕКРЕТАМИ
О степени секретности распечатанных в двадцати экземплярах бумаг говорит то, что даже экземпляры самих членов Политбюро ЦК КПСС были снабжены специальной инструкцией, напечатанной мелким шрифтом на полях слева: «Товарищ, получающий совершенно секретные документы ЦК КПСС, не может ни передавать их, ни знакомить с ними кого бы то ни было, если нет на то специального разрешения ЦК. Снимать копии с указанных документов, делать выписки из них категорически воспрещается. Товарищ, которому адресован документ, после ознакомления с ним ставит на документе личную подпись и дату».
Мне, кстати, крайне интересна одна нестыковка. Материалы были распечатаны в двадцати экземплярах. В титуле перечислены адресаты, кому посылали полный текст: Горбачев, Рыжков, Слюньков, Чебриков, Шеварднадзе, Яковлев, Маслюков, Язов, Мураховский, Крючков, Болдин, Фалин. Товарищам Гостеву, Волкову и Катушеву предназначались, соответственно п. 2,6, п. 5 и п. 6 документа. Полный документ получали двенадцать человек. А остальные восемь экземпляров? На «нашем» документе ручкой проставлена цифра 20. Но ни «подписи товарища», ни «даты ознакомления» на нем нет. Есть напечатанная на пишущей машинке подпись «Секретарь ЦК», которая заверяет документ, но самой подписи тоже нет.
Так что ушел оригинал на сторону или на копирование не от главных действующих лиц, а скорее всего от обычного клерка, возможно того самого «архивиста», вовремя припрятавшего ценную бумажку…
С ВЫТЕКАЮЩИМИ ИЗ ЭТОГО ДЛЯ НАС ПОСЛЕДСТВИЯМИ
В самой выписке из протокола заседания Политбюро на первый взгляд ничего суперсекретного не просматривается. Говорится о необходимости обеспечения функционирования стратегической магистрали Хайратон – Кабул силами правительственных войск с взятием их на «наше довольствие», о поручении министру обороны Язову с этой целью съездить в Кабул, о поручении Минобороны и Министерству гражданской авиации СССР изучить вопрос о возможности использования наших летчиков «на добровольной основе» и с «соответствующим материальным вознаграждением» для работы на афганских и арендованных у нас транспортниках, о дополнительной экономической помощи Афганистану…
Но вот пункт 4 документа был очень важен и звучал так: «Министерству обороны СССР оказать содействие Президенту Афганистана в разработке различных схем объявления военного положения в Афганистане». Выходит так, что мы с одной стороны, выводили войска в соответствии с Женевскими соглашениями об «урегулировании конфликта», а с другой – тут же готовили введение военного положения, причем президент Наджибулла вообще настаивал на введении военного положения еще до вывода наших войск.
Конечно, предусмотреть нужно было все возможные ситуации, для чего седьмым пунктом предусматривалось подготовить на документальной основе материал по всем этапам развития событий в Афганистане и, самое главное «соображения о возможных вариантах дальнейшего развития обстановки в Афганистане с вытекающими из этого для нас последствиями».
Действительно же секретной была записка № 065 ОС (Особая папка Сов. Секретно), подготовленная Шеварднадзе, Чебриковым, Яковлевым, Язовым, Мураховским и Крючковым и датированная 23 января 1989 года, о которой говорилось в первом пункте выписки из заседания протокола № 146 заседания Политбюро ЦК КПСС…
КОНСЕНСУС МЕЖДУ ГОЛУБЯМИ И ЯСТРЕБАМИ
Нет, конечно, чистых «голубей» среди членов Политбюро и правительственных чиновников не было, как и чистых «ястребов». Но в анализируемой нами записке есть целый ряд сюжетов, которые показывают, что даже на этом уровне имел место так разрекламированный во время перестройки «плюрализм». Но сначала о том, в чем члены и нечлены Политбюро были согласны друг с другом.
скачать полную версию документа тут
Во всем тексте красной нитью проходит так или иначе выраженная мысль о том, что афганский режим держится фактически только на штыках «ограниченного контингента». Для начала авторы ссылаются на мнение местных руководителей: «Афганские товарищи высказывают свое понимание решение о выводе советских войск и вновь его подтверждают, но, вместе с тем, трезво оценивая ситуацию, отмечают, что полностью обойтись без нашей военной помощи им не удастся». (стр. 2) Затем уже идут собственные выводы: «Нет уверенности в том, что вскоре после нашего ухода не возникнет весьма серьезных угроз для режима, который во всем мире ассоциируется с нами». (стр. 3) «Основной вопрос, от которого зависит дальнейшее развитие событий, сводится к тому, сумеет ли власть удержать Кабул и другие крупные города страны, но в первую очередь именно столицу». (Стр. 4)
Авторы записки достаточно трезво оценивали ситуацию, понимая и то, что режим Наджибуллы рухнет при прекращении поставок продовольствия и нефтепродуктов из СССР. Поэтому были предложены несколько вариантов того, каким образом можно было бы объявить о выводе всех советских войск из Афганистана, но реально не выводить хотя бы несколько тысяч бойцов. Для начала планировалась мощная пропагандистская кампания: «В порядке подготовки для условий оказания такой помощи (имеется в виду обеспечение охраны трассы Хайратон – Кабул, - Ред.) необходимо в оставшееся время еще больше усилить по всем каналам осуждение действий оппозиции, которая препятствует доставке продовольствия в Кабул и другие крупные афганские города, причем упор делать не на судьбах нынешнего режима, а на положении населения этих городов, тяжело страдающего от последствий таких варварских действий».
Затем шли конкретные предложения.
«Первый вариант. Сославшись на тяжелое положение, в котором оказалось гражданское население, оставить одну дивизию, т.е. примерно 12 тыс. человек на магистрали Хайратон – Кабул. Данный вариант вряд ли желателен, так как может привести к постановке вопроса в ООН о том, что мы не вывели полностью свои войска»…
«Второй вариант. Сославшись на угрозу голода в Кабуле, призвать ООН срочно обеспечить доставку продовольствия и нефтепродуктов в города и направить войска ООН для поддержания в действии магистрали. До подхода сил ООН оставить на этих позцияих свои войска... Вместе с тем зафиксировать, что вывод советского войскового контингента состоялся. Заявить, что после подхода сил ООН наши подразделения немедленно вернутся в Советский Союз».
«Третий вариант. Вывести все войска как это и запланировано, к 15 февраля, зафиксировать это в международном плане заявлениями правительств СССР и Республики Афганистан. Затем, по просьбе афганского правительства, с которой оно обратится к странам мира, начать проводку колонн с гражданскими грузами, с выделением для их охраны советских воинских частей. Проводка таких колонн могла бы начаться примерно через две недели после вывода советских войск».
«Четвертый вариант. Вывести почти все советские войска к 15 февраля. Зафиксировать официально в соответствующем заявлении вывод советского воинского контингента. Но под предлогом передачи некоторых постов на магистрали Хайратон – Кабул Афганской Стороне оставить в некоторых наиболее важных пунктах, в том числе на перевале Саланг, советские подразделения. По нашей инициативе не придавать этой акции широкого звучания, отметить лишь, что речь идет о небольшом количестве советских военнослужащих, которые несколько задержались….»
«Может быть рассмотрен и еще один, пятый, вариант – советские войска выводятся полностью к 15 февраля, а мы оказываем Афганской Стороне дополнительную помощь, в том числе финансовую, в организации охраны магистрали Хайратон – Кабул своими силами, вплоть до взятия этих афганских подразделений на наше довольствие…»
По какой-то причине среди журналистов укоренилось мнение о том, что первый вариант с оставлением в Афганистане целой дивизии предлагал министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе. На самом деле, понимая, что утеря контроля над стратегической советско-афганской магистралью будет равносильна утере контроля над страной, Наджибулла буквально в ультимативном порядке потребовал оставить около 12 тысяч советских солдат и офицеров в республике. Была высказана даже мысль о том, что это должны быть представители среднеазиатских республик, в том числе владеющие фарси.
Чтобы «успокоить» президента и убедить его в невозможности подобного шага, в Кабул в начале января 1989 года выехали Эдуард Шеварднадзе и председатель КГБ Владимир Крючков. Шеварднадзе не был инициатором предложения, а просто озвучил его во время работы над запиской в ЦК. При этом было учтено мнение главкома Сухопутных войск генерала Варенникова, который сообщил, что реально удерживать контроль над магистралью с минимальными потерями можно лишь группировкой порядка 30 тыс. человек. Военные были против даже после того, как Совет Министров СССР гарантировал выделение солидных сумм на выплату содержания добровольно остающимся в Афганистане солдатам и офицерам. В тексте записки есть указание на то, что рядовым предполагалось платить 800 – 1000 рублей в месяц, а офицерам до 5000 рублей. Отметим, что средняя зарплата в СССР в то время была порядка 250 рублей в месяц.
Второй вариант с «направлением войск ООН» был заведомо фантастическим, поскольку Совет Безопасности ООН такого решения в то время ни при каких условиях не принял бы. Третий и четвертый варианты были также отвергнуты по политическим соображениям. Оставался последний пятый вариант, который и был реализован с некоторыми оговорками. В записке отмечалось, что Наджибулла гарантировал сохранение режима только в том случае, если магистраль Хайратон – Кабул будет исправно функционировать хотя бы до мая 1989 года. Естественно речь шла также о регулярных поставках продовольствия и нефтепродуктов.
Боевые части и подразделения были полностью выведены из Афганистана. Остались только сотрудники посольства с немногочисленной охраной, пограничники, авиадиспетчеры, некоторые советники, технические сотрудники и гражданские специалисты. Остались на территории Афганистана и Пакистана и несколько сотен советских пленных и тех, кто добровольно принял ислам и перешел на сторону противника. А итог всех этих событий был плачевен. Как только СССР прекратил военную помощь Афганистану (решение было принято в октябре 1991 года и вступило в силу с 1 января 1992 года, разразилась ожидаемая катастрофа. Режим Наджибуллы продержался лишь четыре месяца. Сам он скрылся в здании миссии ООН в Кабуле, но в сентябре 1996 года после захвата Кабула талибами был вместе с братом захвачен ими и жестоко казнен. Через полгода во время гражданской войны был взорван трехкилометровый тоннель на перевале Саланг, что на несколько лет прервало сообщение между Афганистаном и бывшими советскими республиками.
P.S. Понимали ли руководители КПСС и советского правительства то, что афганское руководство не может и не сможет контролировать ситуацию после ухода советских войск? Скорее всего понимали. В записке о мероприятиях в связи с выводом советских войск из Афганистана это проходит красной нитью. «Определенные опасения,- говорится в документе,- возникают и в связи с тем, что в НДПА (Народно-демократическая партия Афганистана.- Ред.) так и не создано подлинное единство, сохраняются разногласия во крыльевым, клановым и другим признакам. В рассуждениях некоторых афганских руководителей сквозит импульсивность, воспоминания о прошлых «несправедливостях» Слабо, если не сказать больше, действует премьер-министр М.Х. Шарк и многие министры его кабинета». «Восток – дело тонкое»,- как говорил один известный советский киногерой…
Алексей БОГОМОЛОВ, cпециально для FLB
