Фёдор Толстой-Американец… Легендарная личность, многократно описанная в литературе (и в основном – со знаком «минус»). Отделить правду от лжи в рассказах о нём трудно, если не невозможно.
Что знаем точно?
Принадлежал к уважаемой, хотя и небогатой графской семье, учился в Морском кадетском корпусе, уже в детстве и юности обладал большой физической силой, выносливостью и ловкостью. Однако все вспоминающие этого незаурядного человека ещё в ранние годы говорят о его «диком» характере, страсти к женщинам и азартным играм. Не будем перечислять все его «подвиги»: многочисленные дуэли, жульничество за карточным столом, скандальное морское путешествие. Впрочем, нет, позвольте кое-что напомнить. Ф.Вигель так рассказал о его авантюре: «Он делал путешествие вокруг света с Крузенштерном и Резановым, со всеми перессорился, всех перессорил и как опасный человек был высажен на берег в Камчатке и сухим путём возвращался в Петербург. Чего про него не рассказывали…»
В 1803 году Толстой отправился в первое кругосветное плавание корабля под российским флагом на шлюпе «Надежда» (по воспоминаниям его двоюродной племянницы М.Каменской,- выдал себя за своего кузена-тёзку, чтобы избежать очередного наказания в полку). На борту он провоцировал ссоры со всеми, в том числе и с капитаном; позволял себе «шуточки»: так, однажды мертвецки напоил корабельного священника, а потом приклеил его бороду к доскам палубы сургучом, запечатав казённой печатью; в другой раз обучил ручного орангутана залить чернилами тетради капитана.
За эти выходки он был высажен во время остановки на Камчатке; о тех нескольких месяцах, которые он прожил среди аборигенов, рассказывал сам, но так, что сделал бы честь незабвенному барону Мюнхгаузену (так, например, высаженную с ним вместе обезьяну то ли съел, то ли сожительствовал с ней). Был, подобно Паганелю, татуирован с ног до головы, но, в отличие от французского географа, «украшения» не прятал, а охотно демонстрировал всем желающим. Прозвище «Американец» с тех пор прочно приклеилось к нему.
Его выводили в своих произведениях современники. Сам он ничуть не возражал и даже поддерживал такую славу. Так, знаменитую характеристику, данную Грибоедовым:
Ночной разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был, вернулся алеутом,
И крепко на руку не чист -
он лишь чуть-чуть подправил: вместо «В Камчатку сослан был» написал: «В Камчатку чёрт носил, ибо сослан никогда не был», а вместо «И крепко на руку не чист» - «В картишках на руку не чист», с пояснением: «Для верности портрета сия поправка необходима, чтобы не подумали, что ворует табакерки со стола; по крайней мере, думал отгадать намерение автора».
Находят его черты и в некоторых других персонажах, например, в толстовском Долохове (обычно прототипом его считают А.С.Фигнера, но это относится, в основном, к описанию Долохова-партизана, а не светского бретёра. Кстати, Долохов – тоже Фёдор)).
Однако больше всего «обессмертил» его А.С.Пушкин, отношения с которым у Толстого были весьма сложными.
Когда Пушкина в 1820 году выслали на юг, Толстой, познакомившийся с ним годом раньше, сплетничал, что поэта перед ссылкой выпороли в охранном отделении. Пушкин был страшно оскорблён и поклялся вызвать Американца на дуэль. Готовясь к ней, он ежедневно упражнялся в стрельбе и ходил с тяжёлой тростью, чтобы в нужный момент не дрогнула рука. А пока, не имея возможности встретиться с противником, бил его стихом:
В жизни мрачной и презренной
Был он долго погружён,
Долго все концы вселенной
Осквернял развратом он.
Но, исправясь понемногу,
Он загладил свой позор,
И теперь он — слава Богу —
Только что картёжный вор.
Это под влиянием всё той же сплетни Пушкин напишет горькие строки в «Онегине»,
Что нет презренной клеветы,
На чердаке вралём рождённой
И светской чернью ободрённой,
Что нет нелепицы такой,
Ни эпиграммы площадной,
Которой бы ваш друг с улыбкой,
В кругу порядочных людей,
Без всякой злобы и затей,
Не повторил стократ ошибкой.
Это его вывел Пушкин в образе Зарецкого и расправился с ним на славу:
Зарецкий, некогда буян,
Картёжной шайки атаман,
Глава повес, трибун трактирный,
Теперь же добрый и простой
Отец семейства холостой,
Надёжный друг, помещик мирный
И даже честный человек:
Так исправляется наш век!..
…И то сказать, что и в сраженье
Раз в настоящем упоенье
Он отличился, смело в грязь
С коня калмыцкого свалясь,
Как зюзя пьяный, и французам
Достался в плен: драгой залог!
Новейший Регул, чести бог,
Готовый вновь предаться узам,
Чтоб каждым утром у Вери
В долг осушать бутылки три.
Здесь Пушкин покривил душой: в плену Толстой никогда не был, а сражался храбро. В русско-шведской войне 1808-1809 г.г. именно благодаря возглавляемому им разведывательному отряду корпус под предводительством Барклая-де-Толли сумел без потерь перейти по льду пролив Кваркен и занять город Умео. В Отечественную войну 1812 года Толстой пошёл добровольцем на оборону Москвы, а в Бородинском сражении был тяжело ранен в ногу и получил орден св. Георгия 4-й степени (как всем известно, орден давался исключительно за боевые заслуги, а потому был самым уважаемым).
«Отцом семейства холостым» поэт называет Толстого не случайно: по своему обыкновению, эпатируя светское общество, Толстой жил на протяжении нескольких лет с цыганкой Авдотьей Максимовной Тугаевой, а затем обвенчался с ней. По рассказу всё той же М.Каменской, она спасла сожителя от самоубийства, когда у него не было денег на платёж «долга чести»: «Его цыганка, видя его возбуждённое состояние, стала его выспрашивать,.. не отстала от него, узнала, сколько ему нужно было денег, и на другое утро привезла ему потребную сумму.
— Откуда у тебя деньги? — удивился Фёдор Иванович.
— От тебя же. Мало ты мне дарил. Я всё прятала. Теперь возьми их, они — твои.
Ф. И. расчувствовался и обвенчался на своей цыганке».
Дуэль с Пушкиным не состоялась: С.Соболевский сумел противников примирить, и Толстой даже был сватом Пушкина, когда тот делал предложение Гончаровой.
И нам остаётся только радоваться, что всё сложилось так: великолепный стрелок, Толстой за свою жизнь убил на дуэлях 11 человек. Впоследствии он как Божью кару расценивал смерть 11 своих детей. Рассказывали: «По мере того, как умирали дети, он вычёркивал из своего синодика по одному имени из убитых им людей и ставил сбоку слово «квит». Когда же у него умер одиннадцатый ребёнок, прелестная умная девочка, он вычеркнул последнее имя убитого им и сказал: «Ну, слава Богу, хоть мой курчавый цыганёночек будет жив».
Последней умерла 17-летняя любимица отца Сарра, талантливая поэтесса, но психически больной человек, о которой Пушкин сообщал жене: «Видел я свата нашего Толстого. Дочь у него так же почти сумасшедшая, живёт в мечтательном мире, окружённая видениями, переводит с греческого Анакреона и лечится омеопатически».
Толстой умер 64-х лет, в 1846 г. Говорят, что его предсмертная исповедь заняла несколько часов…
А.И.Герцен, знавший Толстого в его последние годы, так писал о нём: «Один взгляд на наружность старика, на его лоб, покрытый седыми кудрями, на его сверкающие глаза и атлетическое тело, показывал, сколько энергии и силы было ему дано от природы. Он развил одни только буйные страсти, одни дурные наклонности…»
А «курчавый цыганёночек», дочь Прасковья, прожила долгую жизнь, дружила со своим родственником Л.Н.Толстым.
Её мужем был видный московский чиновник, губернатор в 1878 – 1887 г.г., Василий Степанович Перфильев, старинный друг Л.Н.Толстого. Т.А.Кузминская писала: «Когда вышел роман «Анна Каренина», в Москве распространился слух, что Степан Аркадьевич Облонский очень напоминает типом своим B.C.Перфильева. Этот слух дошел до ушей самого Василия Степановича. Лев Николаевич не опровергал этого слуха. Прочитав в начале романа описание Облонского за утренним кофе, Василий Степанович говорил Льву Николаевичу:
– Ну, Лёвочка, цельного калача с маслом за кофеем я никогда не съедал. Это ты на меня уж наклепал!
Эти слова насмешили Льва Николаевича»
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
Навигатор по всему каналу здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь