Работа у Валерия была самая что ни на есть мужская. Он был сантехником. Классическим. Брутальный, сильный мужчина, вечно в грязной робе, сам немытый, по разному подванивающий, в зависимости от времени суток и дня недели. И семья у него была тоже типичная: замотанная и затурканная жена - продавщица продуктового, вечно в бигуди и засаленном халате и сын-двоечник, на любые вопросы неизменно отвечавший: "А чо я?" Его классная говорила, что словарь у ребенка практически, как у Эллочки Людоедки, немножко другой направленности, но по количеству слов точь-в-точь. Десятилетний вечно сопливый херувим Ленька предпочитал общаться с одноклассниками с помощью кулаков и зуботычин, учась на собственном печальном опыте. Мать отвешивала подзатыльники, отец предпочитал ремень. Ребенок молчал, сопел и мотал на ус. Родители ругались за завтраком и ужином, хлопали дверями, Валерка еще и выпивать начал, а Ирина только плакала в ванной и звонила подружке, которой впору бы было писать "Вредные советы для замужних женщин" и "Как развестись с самым любимым мужем за пару лет."
- На лоджию его переселила? - жадно спрашивала верная подруга Нина.
- Дааа, - рыдала Ира.
- А он что?
- Да, ничего, посмотрел волком и не разговаривает теперь, - подвывала жертва домашней тирании и психологии.
- Ничегооо, он у нас еще попляшет! - решимости и уверенности Нины не было предела. Она твердо знала, как надо обращаться с мужчинами, поэтому все ее подруги были или в разводе или на грани оного, а она сама счастливо и бесконфликтно жила в законном браке с пятым мужем.
Жизнь тянулась, как унылая грубая нитка, расцвеченная редкими праздниками, приездами бабушек и дедушек и теми редкими днями, когда дома был мир и покой, родители не цапались и Ирина сооружала на голове прическу из кокетливых кудряшек. В такие моменты они долго сидели за столом, лед, сковывающий Ленькину душу таял и он становился обыкновенным мальчиком, у которого любящие и понимающие родители, готовые прийти на помощь и научить всему. Защитить и обогреть. Выслушать и отпустить любой грех. Бывало такое, но ох как редко!
"Что же с нами не так?" - синхронно думали Валерий и Ирина. Он, ворочаясь на узком диванчике на лоджии, она, домывая гору посуды на кухне. "Где, в какой момент мы повернули не туда и из молодой, веселой и любящей пары превратились в вечно уставших и недовольных жизнью людей? Почему все это происходит именно с нами?" А ведь когда-то они были так счастливы! И планов много было и сил и желаний, и сына как любили и воспитывали старательно, по книжкам, с любовью и нежностью. Они давали себе слово измениться, но наступало утро и рутина, давящая и убийственная вступала в свои права. Яичница подгорала, Ленька отказывался идти в школу и получал первые подзатыльники, Валерий опаздывал на работу и орал на жену, та, хорошо выспавшись на широкой кровати, бойко отбрехивалась и все повторялось вновь и вновь и вновь. Так бы оно все и тянулось или до развода или просто до полного равнодушия, но появился вдруг просвет в этом мраке. Нет, не во мраке, а в серой обыденности.
Вызов был обыкновенным. Починить смеситель. Валерий поднялся на нужный этаж и позвонил в звонок около обшарпанной и старенькой двери с номером 42. Подождал, приложил ухо к двери. В квартире было тихо. "Как на погосте," подумалось слесарю и он заподозрил, что не в добрый час явился на эту пустяковую заявку. Он позвонил еще раз, для очистки совести и с облегчением услышал медленные, шаркающие шаги.
- Сантехника вызывали? - для надежности проорал Валерий в еще закрытую дверь, чтобы ускорить шаги хозяина. Тот действительно заторопился и через несколько секунд дверь открылась.
- Заходите, молодой человек! - старенький дедок - хозяин, сгорбленный и высохший, подождал пока Валерий разуется, завел его в ванную и показал "больного".
- Вот, течет и течет. Сможете починить?
Валерий посмотрел на смеситель, потом на ванную и вздохнул. Они были ветхими, ржавыми и неподлежащими ремонту.
- Дедушка, - начал Валерий.
- Молодой человек, у меня есть имя. Афанасий Георгиевич. Представьтесь и вы, будьте любезны.
- Валерий.
- А по батюшке?
- Да, зачем, - он засмущался, потому что по имени отчеству его называли только в банке, и то, когда он задерживал выплаты за ипотеку.
- Затем, что имя имеет огромное значение в судьбе человека, и называя вас по имени отчеству я показываю, что уважаю и вас и ваших родителей, приведших такого замечательного человека как вы в эту жизнь.
- Так уж и замечательного? Как это вы сразу увидели? Ладно, Олегович я.
- Вот и славно, Валерий Олегович, - старичок потер ладошки. - Так сможете починить?
Валерий еще раз вздохнул.
- Старье это. Ему место на помойке, Афанасий Георгиевич, поменять бы.
- Видите ли, Валерий Олегович, я сейчас в несколько стесненных материальных обстоятельствах и не могу себе позволить лишние траты.
Видно было, что старичку нелегко далась эта фраза. Он неловко переступил с ноги на ногу и покраснел.
Валерка вздохнул в третий раз и подумал, что какая это, к черту жизнь, когда нет денег на самое необходимое и тихому и, судя по всему, одинокому человеку приходится вот так вот унижаться.
- А знаете, что? Я недавно дома смеситель поменял. Он еще хороший, просто жене новый захотелось. Я тот еще не выбросил. Сейчас сбегаю, принесу и вам поставлю.
- Сколько я буду вам должен?
- Да, нисколько. Он же б/у.
- Нет, нет, я настаиваю.
- Ну, если настаиваете, то угостите меня чаем, пожалуйста. Очень хочется горяченького.
Валерий совсем смутился и пошел обуваться. Он и сам не понял своего внезапного порыва. Мало ли вокруг одиноких и бедных? И в таких квартирках он не раз бывал. Но что-то его зацепило и он понял, что очень хочет помочь этому старичку. В крошечной прихожей на его ботинках неожиданно обнаружился кот. Да что там кот, котяра. Огромный, рыжий, видно было, что если бы его кормить хорошо, то был бы красавцем! А сейчас, как и его хозяин, вид имел несколько измученный и потрепанный.
- Барсик, слезь немедленно. Не бойтесь, он не шкодит. - Старичок согнал кота с обуви.
- Если и нашкодит, не страшно, - засмеялся Валерий. - Сын, когда маленький был, все просил кошечку или собачку. Всех бездомных пытался в квартиру занести.
- И сколько их сейчас?
- Что? А, нисколько, не разрешали мы ему.
- Почему, позвольте поинтересоваться?
- Да, грязь от них, глисты, блохи.
- Радость, веселье, ласка и уют, - добавил, улыбаясь, хозяин. - Впрочем, я вас уже изрядно задержал. Вы еще не передумали? Чай заваривать?
- Да, да, конечно. Я быстренько.
Валерий сбегал в ближайший магазин, где у него были хорошие персональные скидки, купил хороший смеситель ("ох, Валерик, разоришь ты меня" кокетливая хозяйка, не раз уже приглашавшая его к себе домой на "чай", не оставляла надежды и всячески привечала) очень задешево и поспешил обратно, в квартиру 42, где Афанасий Георгиевич уже накрывал скромный стол к чаю и беседовал со своим котом.
- Барсик, ты уверен?
- Муррр.
- Абсолютно?
- Мааа.
- Камень с плеч. Наконец-то. Я боялся, что некому будет передать. Ты слышал, у него жена и сын. Судя по всему, не очень ладят друг с другом и ребенок неизвестно какой. Не побоишься?
- Муааууу.
- Как же я буду по тебе тосковать!
- Муррр.
- Я знаю, ты тоже. Но мы еще и не расстаемся, верно?
Старик погладил сухой рукой рыжего кота и продолжил суетиться на маленькой кухне.
А через час они втроем - два человека и кот уже чаевничали. Угощение, как и следовало ожидать, было скудное - старое печенье, но Валерка, чтобы не обижать хозяина, ел с аппетитом и нахваливал ароматный травяной чай.
- Травки я сам собирал, есть у меня такой талант и знания, - старичок как-то по-детски, несолидно, то ли хихикнул, то ли хрюкнул к чашку с чаем. - Была у меня одна хорошая знакомая, научила. Я ведь по профессии геолог, я много всего знаю о земле, о животных и растениях. Иногда было не выжить без этих знаний. Вот, старый пень! - он хлопнул себя ладошкой по губам, - Разболтался! Валерий Олегович, а у вас мечта есть?
- Конечно! Ипотеку выплатить.
- Да разве же это мечта, дорогой мой!
- Знаете, сколько процентов банк дерет и какая там переплата? Еще какая мечта! Ни в отпуск не съездить, ни жене или сыну там обновку лишнюю купить, все за квартиру отдаю! А вы говорите не мечта! - Валерка даже разозлился слегка. Живет так бедно, что ни кота ни себя прокормить досыта не может и не делает вид, что не понимает!
- Хорошо. О чем вы мечтали в детстве? Не в раннем, не мороженое, велосипед и цирк, а попозже?
Валерий призадумался. Он не только с трудом припоминал себя в юности, хотя вот она, была совсем недавно, но и не помнил чего же ему хотелось так сильно, чтобы ради такой мечты положить на кон все. "А все эта долбанная ипотека и постоянная нехватка денег, да и Ириша, как с цепи сорвалась в последнее время, все не так, орет постоянно, Ленькой почти не занимается, ходит в этом вечном бесформенном халате, а ведь красивая же она у меня! И люблю я ее и любуюсь ею, когда разрешает." Он сам не заметил, что как сфинкс застыл с чашкой чая в руке и прокручивает свою жизнь назад. Вот Ленька познает мир, шустро бегает, открывает все ящики, роняет на себя стопку глаженного белья, смеется, раскидывает свои распашонки и ползунки по всей комнате и они смеются вместе с ним и даже нет желания грозить пальцем и они так счастливы в этот момент, вот он маленький, они не спят ночами, боятся дышать над ним, он такой хрупкий и уязвимый, а мир вокруг полон опасностей и самое главное - уберечь, закрыть своими телами, вот он только родился и они еще даже не поняли, что их уже трое и что вот эта орущая кроха их билет в бессмертие, их продолжение и гордость. Вот они только поженились, вот они встречаются, вот они знакомятся, вот ... и он вспомнил. Мечта, забитая почти до смерти угрюмыми буднями. Мечта с обрубленными крыльями слегка пошевелилась и с удивлением поняла, что она все еще жива.
- Я мечтал о море. - Валерий и сам удивился, как же он мог забыть такую важную вещь! Он себя вообще помнит? Кто он такой?
Афанасий Георгиевич подлил ему чая и сочувственно улыбнулся. Воскрешение - всегда тяжкая задача. даже для мечты.
- Я мечтал пойти в мореходку, а потом в кругосветку. Я мечтал о Японии и Кубе, я хотел пройти по мосту "Золотые ворота", я хотел обогнуть Мыс Горн, хотел увидеть Большой Коралловый риф, я ...
У него защипало глаза. Да как такое возможно! Как же он это смог позабыть! Это же он сам и есть - эти моря и океаны.
- Боюсь, с этой мечтой я вам не помогу, - тихо пробормотал старичок.
- Что?
- А, ничего. Говорю, что очень хорошо, что вы вспомнили.
- Я не могу понять, как я забыл это! Это было моим наваждением, моей навязчивой идеей.
- Это жизнь, Валерий Олегович. Она любит обрубать крылья, так она проверяет вашу решимость и настойчивость.
- Хорошенькая проверка, ничего не скажешь!
- Не мы придумали эти правила, увы! остается только научиться по ним играть и находить в них лазейки. - старичок хитро подмигнул оторопевшему сантехнику. - я думаю, вы именно тот человек, который мне нужен. Я хочу вам подарить кое-то. Подождите, не отказывайтесь! Думаю, это поможет вам и вашей семье. Вот, держите.
Дедок положил перед Валерием обыкновенный конверт.
- Ну же, открывайте!
В конверте оказался кусок географической карты.
- Что это?
- Разве непонятно? Карта. Практически сокровищ. Она ваша. Но при одном условии.
- Каком условии? - успел спросить Валерий и внезапно, безо всякого предупреждения потерял сознание. В абсолютной темноте вдруг обозначился круг света и в нем возникла старая престарая бабка, ну вылитая Баба Яга, с крысой на плече.
- Ну, наконец-то! - сказала она и пропала.
