Выглядело тут все, надо сказать, очень колоритно. Как декорация к фильму про GULAG. Но только это была, конечно, никакая не декорация, а натуральная действительность. Медные балки.
Они стояли ровной шеренгой чуть впереди, а я, тем временем, рассматривал огромную кучу кернов, наваленную на старую деревянную платформу, которая, видимо, тоже когда-то была балком.
В нем-то керны и хранились, но кто-то потом срезал стены и каркас, забрал куда-то материал, а эти самые каменные цилиндры, издалека похожие на консервные банки — так и остались тут лежать.
Я подошел к соседнему строению, но оно было совершенно пустым внутри, наверно это было что-то хозяйственное, так как внутрь помещения вела широкая рампа.
Серое от времени дерево, под серым же небом, и в окружении серовато-зеленоватой тундры. И, конечно, серая скала неподалеку.
На рампе лежала посеревшая от времени туфля, сильно устаревший фасон которой говорил о том, что потерял ее кто-то из здешних работников. Ну прямо «Холодное лето пятьдесят третьего»! Чистый восторг! Взглянув на эту усохшую и завернувшуюся туфлю, я двинулся дальше.
Балков такой конструкции мы прежде нигде не встречали. Не просто коробки транспортного габарита на железных полозьях, а настоящие вагончики весьма замысловатой формы и больших размеров.
Полозья, на которых стояли эти конструкции, не были привычными, сварными санками из толстых труб — они были деревянными, сделанными из толстых брусьев, стянутых огромными болтами.
В самом деле, что-то очень старое, изготовленное в ту пору, когда металлопрокат стоил дорого и был в дефиците. Каркасы самих домиков, тоже полностью деревянные, также собирались при помощи болтов, и более всего меня занимали их полукруглые крыши, которые явно требовали от строителей большего мастерства при изготовлении, чем современные, плоские и ничем не примечательные.
Внутри все тоже выглядело очень интересно: балок, в самом деле, представлял собой полноценный дом. С разрушенного крылечка ты попадаешь в тамбур, где когда-то, кроме всего прочего, хранились дрова, и откуда они закладывались в большую печку. А из тамбура — переходишь в жилое помещение, которое, в свою очередь, тоже разгорожено на комнатки поменьше. Сейчас-то эти перегородки все развалились, но то, что они там стояли — я явно видел. Вот так, стало быть, и работали тут геологи.
Нары вдоль стен, стол у окошка, за которым сидел какой-нибудь усатый инженер в телогрейке и пенсне, и делал какие-нибудь свои записи.
На улице совсем рядом зашуршала травой Наташка, потом заскрипели доски крыльца, когда она заходила; в окошко я увидел что начался дождь. Вместе мы уселись на нары у окошка, за один из этих маленьких столиков, за которым как раз и работал человек в телогрейке и пенсне; я достал из рюкзака термос и свою табачную банку. Мокнуть совершенно не хотелось, поэтому мы остались тут пережидать этот мелкий дождик.
Собственно, конкретно на этой территории, в губе Долгой, геологические партии искали медь. А вот в какие годы это происходило - нам не известно.
А вообще, поиском цветных и драгоценных металлов советские ученые начали заниматься еще в начале ХХ века. Уже в 1921 году геологи обнаружили на Вайгаче месторождение полиметаллической руды.
В 1930 году ее анализы неожиданно показали наличие золота, серебра и платины и тогда на остров срочно направили экспедицию ГУЛАГ по добыче руды. Вайгачской экспедиции ОГПУ был присвоен № 45. Руководителем экспедиции был назначен Ф.И. Эйхманс.
В общей сложности данная Экспедиция по добыче руды просуществовала на острове до 1935 года. Уже к концу 1934 года работы на Вайгаче стали сворачивать. Рудники начали затопляться рудной водой, так как концентрация в воде соли и глубина рудников сыграли свою роль.
Хорошо, что с сентября 1933 г. началась добыча флюорита в Амдерме. Так как приказание углублять рудники на Вайгаче шли из Москвы, где не вняли предупреждению учёных, то всё списали на силы природы, и в этот раз обошлось без расстрела вредителей.
Перебросив часть оборудования и заключенных на рудники в Амдерму с Вайгача, экспедиция начала отгрузку флюорита с нового месторождения. С 1936 года на арктическом острове не осталось и заключенных. Оставшихся здесь перевели в Амдерму, отныне работать сюда стали привлекать исключительно вольнонаемных.
Но при этом, видимо, геологические изыскания на острове не закончились и продолжались и в последующие годы. И вот в этих балках, в частности, и жили геологи.
Затем эти места они покинули, оставив после себя следы старых траншей и оборудования, которое использовалось при изысканиях, и глядя на эти заросшие ямы с обломками досок, торчащими из земли, даже трудно поверить, что все это лежит и стоит здесь уже многие десятки лет! Вот эти вот самые нары, и этот самый стол, на который я сейчас просыпаю табак, пытаясь скрутить из газетной бумажки очередную сигарету.
А дождь за окном становится все мельче и реже — вот уже и собаки оживились, снова начав шастать кругами вокруг строений. А значит — нам можно собираться и тащиться в обратный путь, к устью Янгояхи, где стоит на якоре наш тримаран.