Современный интеллектуальный дискурс об искусстве не обходится без слов «смысл», «целостность» и «критика». Общество до сих пор пытается оценивать продукты культуры и разбирать их на составляющие, но эпоха учит нас тому, что далеко не всё поддаётся анализу. Получается, что роль критики нивелируется? Нет. Напротив – критика преобразуется и становится мощным инструментом в руках невежественного потребителя, которого олицетворяет общество.
Для начала стоит вспомнить, кем были критики в прошлом веке. Дабы не уходить в сторону, возьмём в качестве примера литературных критиков. Это были люди, *лучше остальных* разбирающиеся в мире букв, слов и предложений. Они изучали замысловатые построения синтаксических конструкций и их последовательности, которые составляли абзацы и главы, читали всё это и выносили вердикт. Учитывая множественные критерии построения текста, критики оценивали его. И это главный принцип, который не прошёл фильтр под названием "XXI век". Оценивать продукты искусства сегодня – значить расписаться в своей невежественности. Мы не можем послушать трек или посмотреть на полотно и сказать, плохо это или хорошо. Мы можем оценить их технически, то есть опираясь на знания о ремесле. Сделано это профессионально или нет. Это вопрос качества продукта, но не оценки его художественной ценности. Читая критику сегодня, мы в первую очередь видим впечатление рецензента о нём (опять же, не беру в счёт техническое исполнение). Даже если текст лишён банальных "я думаю, я считаю, по моему мнению...", он строго индивидуален. Критик препарирует объект искусства, опираясь на свой культурный опыт и лишь от этого зависит, сколько углов для анализа он сможет обнаружить. Объясняя проще: критика заключена в условном количестве аллюзий, которые рецензент увидел.
Сегодня оценка ремесла художников сведена к минимуму, а основной упор сделан на идеологическое полотно произведения. Искусство метамодерна всё ещё остаётся для нас темным пятном, но уже сейчас видны его основные признаки: намеренная усложнённость, многослойность и многогранность. Здесь и лежит ключ к причине такого резкого изменения в критике. Творцы стремительно вплетают в свой продукт как можно больше реминисценций, отсылок и культурных штрихов. Они пытаются шифровать свои идеи на уровне произведения и делают из здания "продукт искусства" громадный небоскрёб с тысячами выходов и лестниц. Задача критика состоит в том, чтобы обойти как можно больше лестниц и открыть как можно больше дверей. Он препарирует произведение, разбирая его на материалы, и тем самым даёт свою негласную оценку.
Есть один интересный момент. Что если исследователь будет находить смыслы и отсылки, которые не закладывал художник? С одной стороны, это незаслуженно превозносит создателя, а с другой – выставляет критика идиотом. Но, по сути, это культурный феномен. Художник явил произведение, интерпретация которого зависит только от особенностей личности человека. Скорее всего, это получилось совершенно случайно и никак не относится к таланту создателя, но сам факт того, что такое возможно, завораживает. Представьте, что перед вами стоит чёрный ящик и вы пытаетесь угадать, что лежит внутри. Вы изучаете поверхность ящика, его размер, определяете оттенок краски, качество её нанесения и на основе этого пытаетесь дойти до сути – содержания. А внутри лишь зияющая пустота. Однако здесь ценность в том, какие логические цепи вы выстроили и какие ощущения испытали, а не в существовании содержимого.
Роль критики нельзя точно определить, т.к. она находится в таком же неопределённом состоянии, что и вся эпоха в целом. Она сегодня стала настолько далека от искусства, что смешалась с потребителями. Критика растворилась в обществе и стала её невидимым оружием в борьбе за культурное наследние.