The Greatest Show On Earth – подходящее название для истории из жизни артистов цирка, или для голливудского фильма, тем более что фильм с таким названием уже был, правда никто, кроме киноведов, не может припомнить его содержание. Но была и одноименная группа, ушедшая на дно под громоздким и многословным именем, напоминавшим заголовок фельетона, просуществовав всего один год. «Грандиознейшее представление на свете» не состоялось.
Вернее, оно имело место, иначе к чему весь этот разговор, но лишь для отдельных и незнакомых между собою зрителей – вроде тех, кто ходит в кинотеатры, где крутят старое кино. В таких местах принято убивать время, отгоняя мысль о том, что это, как правило, взаимный процесс.
Для реконструкции моего романа с этим ансамблем идеально подходит режим «обратного просмотра», потому что в действительности всё именно так и было. Видеоряд состоит из фрагментов любительской съемки и кинохроники. Ничего специфически грандиозного нет ни в том, ни в другом, кроме того, что это «часть нашей с вами истории», которая состоит из мелочей и пустяков, по большей части научно не доказуемых.
У «Грейт Шоу», как именовали её, чтобы не ломать язык, любители прокрустовых сокращений и упрощений, было всего два альбома – The Going’s Easy и Horizons. Но я не знал, да и не мог знать, какой из них первый, а какой второй, полагаясь исключительно на интуицию.
The Going’s Easy я смог прослушать с большим опозданием. Три года – для школьника семидесятых срок колоссальный. Причем с магнитофонной ленты, поверив медиуму на слово, что это именно та самая группа. Концерт показался мне местами затянутым и хаотичным, и я решил, что это второй. Так играют, когда проект, за отсутствием идей, приближается к тупику.
Это был типичный британский brass rock в духе If или Colosseum, но одна песня показалась мне знакомой – я слышал её по радио в исполнении The Hollies.
Вполне членораздельно выстроенный хит, пронизанный солнечным светом, с незабываемой фразой magick woman's touch – такое сочетание слов поймет, оценит и запомнит даже троечник, которому в дальнейшей жизни «инглиш» явно ни к чему.
Подозрительно следя, как переползает с катушки на катушку маслянистая черная пленка, я соображал, что мне делать дальше. Это определенно были не «Холлиз», это были – они. Пускай не те, что мне надо, но – они самые. Достав из тайника наличные, я метнулся за призрачным диском. Поиски закончились безрезультатно. Бобину, чтоб себя не мучить, я вернул простодушному искусителю.
А ведь это был второй случай, когда я слышал песню «Грейт шоу», перепетую другим, в данном случае, весьма престижным коллективом. Наши, менее престижные, в основном, действовали иначе, заимствуя «фирменные» вещи у самых проверенных зарубежных коллег.
Ветераны битовой сцены – The Hollies, были на слуху благодаря тому, что фирма «Мелодия» выпустила их жутковатую I'm Sorry, Suzanne отдельной пластинкой. В дальнейшем она станет основой «Нового поворота» бессмертной «Машины времени». Но не сразу.
Парадокс в том, что и песню «Грейт Шоу» я также обнаружил на диске фирмы «Мелодия».
Она называлась Again and Again, и пел её – один в один, по-английски солист грузинского ВИА «Диэло»! У этих людей оказался безупречный вкус и чутье. Одно из самых приятных открытий тех лет.
А дело было так – мой одноклассник, не одобрявший мое скептическое отношение к советской поп-музыке, притащил мне пачку пластинок, и я пообещал ему честно их освоить.
Again and Again – последняя пьеса во втором и последнем альбоме группы с короткой судьбой и длинным названием. Альбом называется «Горизонты», и его коренное отличие от первой пластинки – прежде всего в ярко выраженном разнообразии отголосков эстрадной и роковой музыки самых разных, но, оговоримся, свободных и цивилизованных стран. Вероятно, этими его свойствами и можно объяснить выбор грузинских товарищей.
Again and Again – самая короткая композиция на пластинке, песня-эпилог. Премиальный довесок к превосходно выстроенной, сыгранной и спетой программе, в которой нет ничего оригинального, кроме совершенства.
Перед нами тот случай, когда субъективные впечатления характеризуют исполнителей точнее музыкально-биографических подробностей, которые нередко скудны и однотипны.
Продолжим наш «обратный просмотр» – основное место на второй стороне диска отведено, собственно, «Горизонтам». Эта объемистая инструментальная пьеса выглядит аналогом, если угодно, «вавилонской библиотеки» мелодий и ритмов конца шестидесятых. При всей его насыщенности и драматургии, в наши дни этот реквием по ложноумершим звучит весьма оптимистично.
Поздравляя старожилов сумеречной зоны, любителей Борхеса и Лавкрафта, я бы выбрал это произведение, потому что в нем, без кавычек, именно живут отголоски психоделического «Мотауна», итальянских и британских триллеров в сочетании с помпезными опытами Фриппа, Эмерсона и «Джетро Талл».
«Горизонтам» предшествует I Fought For Love – пожалуй, самый скромный номер в данной программе «Грандиознейшего шоу» на фоне того, что было до него и что ожидает слушателя впереди. Так же, мне кажется, звучат внешне незатейливые You Drive Me Nervous в «Киллере» у Alice Cooper и Here Comes The Sun на «Монастырской дороге» у «Битлз».
Однако этот номер идеально демонстрирует имитативные способности членов группы, представляя собой эталон вокально-инструментальной мимикрии. При желании здесь можно расслышать и выделить и Strawbs и Traffic и ранний Yes, но в первую очередь, конечно же, Blood, Sweat & Tears, которые сами мастерски переделывали классику британского рока, не стесняясь упреков в эклектизме.
Особенная интонация вокалиста – тема отдельная, хотя ничего особенного в ней нет, кроме одного маньеризма, которому и по сей день нет объяснения. Агностики уверяют себя и других, что дело тут в микрофонах, не говоря ничего конкретного. В голосах раннего Вэна Моррисона, Стива Мэрриота, Винвуда и Кэта Стивенса, при всем своеобразии их обладателей, заметен один нюанс, бесследно исчезнувший в дальнейшем. Наиболее отчетливо его можно уловить у Криса Фарлоу, чью Out of Time цитируют в припеве Again and Again главные герои нашего очерка.
Пожалуй, с не меньшей выразительностью этот прием слышится только в «Волшебном лесу» еще одной прекрасной, но неудачной группы с идиотским названием. Речь идёт о Fat Matress Ноэла Реддинга с песней Magick Forest, которую Фрэнки Фариан довольно нагло трансмутирует в диско-шлягер Do It. Ничего не поделаешь, в сфере поп-музыки за благородным эксперементом по пятам следуют осквернение и фальсификация. Иногда, как в данном случае, не менее талантливая.
Еще одна странная черта выше перечисленных вокалистов, неоспоримое, подчас пугающее, сходство с Михаилом Боярским, который доказал свою состоятельность рок-певца, исполнив за кадром В «Спортлото-82» гениальную композицию А.С. Зацепина, которому в минувшую субботу исполнилось 96 лет.
Нельзя также не отметить вибрации Шарля Азнавура и в I Fought for Love и в The Day of The Lady, которых разделяет лихой Real Cool World, закономерно принесший ансамблю скромный успех на континенте.
The Day of The Lady – типичная для того времени баллада с проигрышем на клавесине, кочующем из песни в песню, как шарманка старого шарманщика с обезьяной на плече, туда, где надо создать видимость «барокко». Однако, этот прием работает безотказно, вышибая слезу, несмотря на клиническую сухость таких суррогатных опусов. Достаточно вспомнить The Days of Pearly Spencer или Love is Blue. Казалось бы, и шарм и популярность этих вещей неоспоримы, но как-то не хочется видеть себя частью молчаливого большинства, от чьего имени Большой Брат оправдывает незаменимость подобных шедевров. The Day of The Lady, уверяю вас, ни чем не хуже. Он провоцирует самое здоровое желание в организме зрелого человека – желание разобраться, в чем феномен искусственно продлеваемой недоразвитости, и почему приступы атавистической тоски посещают нас минимум один раз в пятилетку.
Кстати о «недоразвитости» – какою ценой, «каким путем, каким обманом» этим музыкантам удалось буквально за два-три года превратиться в профессионалов широкого профиля? Как обычно – за счет отказа от природной непосредственности, которую, конечно же, нельзя ни сохранить, ни растерять в полной мере.
В моей более чем скромной коллекции имеется сингл квартета Living Daylights, выпущенный на закате битового бума. Издание французское, говорят, оно стоит приличных денег, но я определенно не собираюсь от него избавляться, хотя не слушал, наверное, лет двадцать.
С большим опозданием, как и многое другое в этой сфере, я все-таки выяснил стороной, что Living Daylights не что иное, как зародыш будущего «Грейт Шоу» - одной из любимейших групп одного недоразвитого акселерата.
Зарубежным аналитикам про Living Daylights сказать почти нечего. Единственный козырь – перепетая Let's Live for Today, которую их британский земляк Шэл Шапиро, осев в Италии, частично списал с I Count The Tears у The Drifters. Единственный, но, скорей всего, битый.
Но меня интересуют пустяки и мелочи, благодаря которым, обыденная запись полувековой давности преобразуется в пронзительную амальгаму The Who, «Червоних Гитар» и «Веселых Ребят», побеждая время и поворачивая воображение вспять.
Наша жизнь, осмелюсь предположить – пролонгированный «случай на мосту через совиный ручей», и узелок, невольно завязанный на память, едва заметно скользит по веревке, бесшумно, как песок в песочных часах на процедуре в детской поликлинике.
Вместо грандиознейшего шоу моим любимцам была уготована тихая катастрофа, вроде несчастного случая в цирке. Думаю, здесь подошло бы падение с трапеции во время прогона. Номер пустой, он же смертельный.
По иронии судьбы коллеги, выбравшие названия покороче – та же «Трапеция» или «Ружье», стали классиками, за ними охотятся, а «Грейт Шоу» только выросло в цене, как человеческое око на обложке «Горизонтов».
Однако у нас впереди еще три трека, и этот текст незаметно стал самой длинной публикацией о злополучном проекте на русском языке. Продлим его еще.
Финал моего рассказа видится мне двояко – либо на полиэкране, либо в двух залах одного кинотеатра. В одном показывают мелодраму из жизни юных влюбленных, в соседнем – детектив об экономических преступлениях. Предлагаю начать с него.
На экране черно-белая зимняя Москва. Один из центральных проспектов, витрины больших магазинов, вывески сберкасс и табачных киосков, скупая советская реклама, кролики, очки, сапоги, в титрах что-нибудь типа «консультант – старший советник юстиции А. Безуглов» или «генерал-майор Карпец», и всё это на фоне вступительного crescendo композиции Skylight Man.
Потому что ни одна другая, сделанная на Западе вещь, не сочетает в себе элементы Джеймса Ласта с «Карнавалом» Карела Готта и тревожным ожиданием возмездия за мелкую спекуляцию. Ведь паразит содрал с меня, шестиклассника за перезапись «Горизонтов» не обычные пять, а семь рублей! Сетуя своим корешам, что ему в столице «всучили фуфло» за шесть «бумаг».
Остальные две пьесы, открывающие альбом – Angelina и «Утро подсолнуха» могли бы принадлежать перу Зацепина и Тухманова, как «Играет орган» или «Есть только миг».
Перемещаемся в соседний зал. Как было сказано выше, перед нами тот случай, когда вместо научных данных путеводитель подсказывает осенне-весенние пейзажи, выстраивая маршрут в «старую часть» города, которая имеется в любом населенном пункте. Выглядят такие места приблизительно одинаково, представляя интерес только для тех, кому не терпится там побывать еще и еще раз, любуясь одним и тем же again and again.
«Но когда погаснет то окно, позднее, случайное, одно, и когда замрет последний звук – сразу всё не то уже вокруг…» – еще два шага в прошлое, откуда доносится «I’m dreaming, I’m dreaming – It’s Real»!.. Моя любимая вещь у Living Daylights помогает понять магию параллельных судеб и параллельных улиц, по которым разные люди движутся в одном, по сути, направлении. Совместимое «стерео» мифа и реальности.
И вот мы уже в совершенно иной акустической обстановке. Смолкли шум машин и рокот подземки. Под ногами привычный асфальт, в небе те самые звезды, которыми любовались маленькие астрономы. У кого-то в комнате играет магнитофон. Скоро его выключат. Ведь завтра рабочий день. Однако нам спешить некуда, и мы, не будучи по природе соглядатаями чужой жизни, замедляем шаг под гипнозом последних тактов всё той же Again and Again, пока не прозвучит завершающий мажорный аккорд.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VK
* Далее: Памяти Скотта Уокера